Реальность войны ломает тебя и вылепливает заново… или ты гибнешь...
По возвращению из зоны военных действий, многие ощущают себя так, словно война осталась у них внутри, воюют во сне, продолжают чувствовать себя на взводе, в состоянии угрозы, им сложно переключиться на жизнь в мирных условиях. В их памяти постоянно всплывают погибшие соседи или оставшиеся воевать товарищи, отдельные моменты тех страшных событий – как будто часть души навсегда осталась там.
Люди, вернувшиеся из зоны боевых действий, попадают, словно в иную реальность, где окружающие живут мирной жизнью, которая оказывается чужда им. У них возникает ощущение диссонанса: внутреннее состояние настолько не совпадает с окружающим миром, что им сложно найти себя в обществе. Все внутреннее настроено на другой лад…
Когда война не отпускает
Зачастую такие люди ощущают себя изгоями, им начинает казаться, что они рождены только для войны. По ночам они видят сны с перестрелками, бомбежками, гибелью товарищей или мирных жителей. Любой грохот или громкий шум воспринимается как взрыв или выстрел. Человек продолжает жить войной, даже вернувшись в нормальные условия.
В мирной жизни невозможно испытать шок такой силы. Ты меняешься внутренне, происходит перестройка всех механизмов психики, в некотором роде ты становишься другим человеком, каким никогда не был раньше и даже не думал, что можешь быть. Обстановка требует – иначе не выжить, иначе не вернуться, иначе не воевать.
Реальность войны ломает тебя и вылепливает заново… или ты гибнешь.
Ты возвращаешься из пекла, но жить умеешь только по-адовски. Нет того стресса, нет шока, нет того удара по психике, который переключит тебя обратно. Пусть нет оружия в руках – оно остается в голове. Ты постоянно ждешь угрозы, ты в напряжении, ты весь не здесь, ты там, на войне. А тут семья, дети, друзья, нужно работать, ходить в гости, гулять и улыбаться – а как это делать? Как вернуть себе себя прежнего? Как начать жить заново? И возможно ли это?..
Ответ варьируется в зависимости от того, в роли кого вы участвовали в боевых действиях. Были вы в рядах действующей армии или среди мирного населения. Поговорим об этом подробнее с позиций Системно-векторной психологии Юрия Бурлана.
Война – это другой мир
Столетиями человечество стремилось жить мирно, военное решение конфликтов считалось крайней мерой, и все усилия культуры формировали в нас определенный стиль поведения – обеспечивающий жизнь в мирном обществе.
Как объясняет Системно-векторная психология Юрия Бурлана, в мирной жизни человек ограничен разного рода запретами, гарантирующими выживание всего человеческого общежития. Именно благодаря подсознательному запрету на убийство мирная жизнь дает ощущение защищенности и безопасности всем членам общества. И только в условиях безопасности человечество получает возможность идти в будущее, развиваться, усложняться – это было бы невозможно в состоянии постоянной угрозы и страха за свою жизнь.
Что происходит с человеком в военное время? Он это чувство защищенности и безопасности утрачивает. Мирное население – спасается. Армия – вгрызается в землю, чтобы добыть победу.
Послевоенный синдром участников боевых действий
В случае, если человек попадает в действующую армию в качестве воина, в его психике происходят кардинальные изменения. Выжить сможет только тот, у кого снят первичный запрет на убийство. На войне законы мирной жизни переворачиваются: убийство становится проявлением доблести, а не влекущим наказание поступком. Все послевоенные синдромы основаны на том, что самый древний и основной бессознательный человеческий запрет – на убийство – снят, и обратно не наложен.
Есть здесь и еще один важный нюанс. Если вы помните историю, то знаете, что после Великой Отечественной войны у миллионов солдат, пришедших с фронта, не было никаких синдромов, они подавляющим большинством нормально вернулись к мирной жизни. Объяснение этому также дает Системно-векторная психология Юрия Бурлана.
Дело в том, что большинство военных конфликтов строились по грабительскому принципу – когда человек идет убивать других, чтобы чего-то добыть для себя. Он идет забирать чужие жизни, чтобы получить свою выгоду. В этом случае он испытывает колоссальный сверхстресс – каждую минуту проведенную «там», за линией фронта, он отчаянно боится за свою жизнь, что буквально сжигает его нервы. После этого ему снятся чудовищные сны, наваливаются ужасные воспоминания, у него появляются тяжелые психопатические расстройства…
Совсем иначе дело обстоит, когда речь идет об освободительных войнах. Защищая свою землю и свой народ, человек выходит на поле боя с другим настроем – он идет отдать свою жизнь во имя своей Родины. И потому не испытывает дикого ужаса, дикого сверхстресса, его психика не подвергается такой деформации. Он идет за «синий платочек» и за все, что дорого его сердцу и возвращается с войны победителем… без каких-либо синдромов.
Послевоенный стресс мирного населения
Системно-векторная психология обращает внимание, что когда человек оказывается в зоне боевых действий в качестве мирного жителя, работают другие механизмы. Он не может защищать себя и свой дом – иначе был бы в армии. Он спасается. И здесь испытывает жесточайший сверхстресс, переживая страх за себя, за своих детей и близких.
К последствиям такого сверхстресса медики среди прочего относят и появление различного рода соматики – вплоть до раковых заболеваний. Есть даже термин «травматический стресс», за которым стоит возникновение болезней в результате перенесенного ужаса и страданий. Системно понятно, что в зависимости от того, какими врожденными свойствами психики обладает человек, перенесенный стресс отразится на нем разным образом.
Что бы ни происходило там, на войне, вернуться к себе, снова стать самим собой, можно и нужно. Как это сделать, научат на занятиях по Системно-векторной психологии Юрия Бурлана.
Вход свободный и анонимный для всех. Для жителей и беженцев из Донбасса тренинг полностью бесплатен.
Зарегистрироваться на бесплатные вводные занятия вы можете по ссылке:
Статья написана по материалам тренинга «Системно-векторная психология »Все мы слышали много воспоминаний о Великой Отечественной войне и немецкой оккупации, однако, воспоминания детей, переживших ужас тех лет, нам приходится слышать не особенно часто. Далее вас ждут рассказы детей войны, которые поведали о том, что они видели в первый год оккупации в своих городах и селах.
«Нашли в жите старого Тодора с нашими ранеными солдатами. Принес им костюмы своих сынов, хотел переодеть, чтобы немцы не опознали. Солдат постреляли в жите, а Тодору приказали выкопать яму возле порога своей хаты… Из окна видно, как он копает яму. Вот выкопал… Немцы забирают у него лопату, что-то по-своему ему кричат. Старый Тодор не понимает, тогда они толкнули его в яму и показали, чтобы встал на коленки. Выстрелили. Он только качнулся… Так и засыпали… На коленках…
Всем стало страшно. Что это за люди? Возле порога убили человека и возле порога закопали. Первый день войны…»
Катя Заяц, 12 лет
«Мы ели воду. Придет время обеда, мама ставит на стол кастрюлю горячей воды. И мы ее разливаем по мискам. Вечер. Ужин. На столе кастрюля горячей воды. Белой горячей воды, зимой и закрасить ее нечем. Даже травы нет.
От голода брат съел угол печки. Грыз, грыз каждый день, когда заметили, в печке была ямка. Мама брала последние вещи, ездила на рынок и меняла на картошку, на кукурузу. Сварит тогда мамалыги, разделит, а мы на кастрюлю поглядываем: можно облизать? Облизывали по очереди. А после нас еще кошка лижет, она тоже ходила голодная. Не знаю, что еще и ей оставалось в кастрюльке. После нас там ни одной капельки. Даже запаха еды уже нет. Запах вылизан».
Вера Ташкина, 10 лет
«Двоюродную сестру повесили… Муж ее был командиром партизанского отряда, а она беременная. Кто-то немцам донес, они приехали. Выгнали всех на площадь… Возле сельсовета росло высокое дерево, они подогнали коня. Сестра стоит на санях… У нее - коса длинная… Накинули петлю, она вынула из нее косу. Сани с конем дернули, и она завертелась… Бабы закричали…
А плакать не разрешали… Кричать - кричи, но не плачь - не жалей. Подходят и убивают тех, кто плачут. Подростки шестнадцати-семнадцати лет, их постреляли… Они плакали…»
Вера Новикова, 13 лет
«Приютила нас всех еврейская семья, двое очень больных и очень добрых стариков. Мы все время боялись за них, потому что в городе везде развешивали объявления о том, что евреи должны явиться в гетто, мы просили, чтобы они никуда не выходили из дома. Однажды нас не было… Я с сестрой где-то играла, а мама тоже куда-то ушла… И бабушка… Когда вернулись, обнаружили записочку, что хозяева ушли в гетто, потому что боятся за нас. В приказах по городу писали: русские должны сдавать евреев в гетто, если знают, где они находятся. Иначе тоже - расстрел.
Прочитали эту записочку и побежали с сестрой к Двине, моста в том месте не было, в гетто людей перевозили на лодках. Берег оцепили немцы. На наших глазах загружали лодки стариками, детьми, на катере дотаскивали на середину реки и лодку опрокидывали. Мы искали, наших стариков не было. Видели, как села в лодку семья - муж, жена и двое детей, когда лодку перевернули, взрослые сразу пошли ко дну, а дети все всплывали. Фашисты, смеясь, били их веслами. Они ударят в одном месте, те всплывают в другом, догоняют и снова бьют. А они не тонули, как мячики».
Валя Юркевич, 7 лет
«Возле нашего дома остановилась немецкая машина, она не специально остановилась, она испортилась. Солдаты зашли в дом, меня и бабушку прогнали в другую комнату, а маму заставили им помогать…
Стало темно, уже вечер. Вдруг мама вбегает в комнату, хватает меня на руки и бежит на улицу. Сада у нас не было и двор пустой, бегаем и не знаем, куда спрятаться. Залезли под машину. Они вышли во двор и ищут, светят фонариками. Мама лежит на мне, и я слышу, как у нее стучат зубы, она холодная сделалась. Вся холодная.
Утром, когда немцы уехали и мы вошли в дом, бабушка наша лежала на кровати… привязанная к ней веревками… Голая! Бабушка… Моя бабушка! От ужаса… От страха я закричала. Мама вытолкнула меня на улицу… Я кричала и кричала… Не могла остановиться…»
Люда Андреева, 5 лет
«…Мама что-то пекла из картошки, из картошки она могла сделать все, как сейчас говорят, сто блюд. К какому-то празднику готовились. Я помню, что в доме вкусно пахло… Немцы окружили дом и приказывают: «Выходи!» Вышла мама и мы, трое детей. Маму начали бить, она кричит:
- Дети, идите в хату…
Они заталкивают маму в машину и сами садятся.
…Через много лет я узнала, что маме выкололи глаза и вырвали волосы, отрезали грудь. На маленькую Галю, которая спряталась под елкой, напустили овчарок. Те принесли ее по кусочку. Мама еще была живая, мама все понимала… На ее глазах…»
Валя Змитрович, 11 лет
Оцените новость
Новости партнеров:
Стала наиболее масштабной в человечества. Она унесла множество жизней как на линии огня, так и за пределами театра военных действий. Но на фронте жизнь граничила со смертью сильнее всего. Фронтовые 100 грамм , конечно, позволяли немного отвлечься и побороть страх, но, по сути, с утра и до позднего вечера во время активных боевых столкновений солдаты и офицеры не знали, когда их час покинуть этот мир.
Какое бы ни было качественное современное вооружение, всегда был шанс попасть под шальную пулю или погибнуть от взрывной . Что уж говорить о наспех собранных частях в начале войны, когда автомат давался на трех человек, и приходилось ждать смерти товарищей, чтобы вооружиться. Спали в землянках и блиндажах, питались там же или на свежем воздухе, немного вдали от боевых действий. Конечно, тыл располагался рядом. Но госпитали и расположение частей казались уже совершенно другим миром.
Жизнь на оккупированных территориях
Здесь было совсем невыносимо. Вероятность оказаться застреленным без всякой внятной причины была велика. Конечно, можно было приспособиться к законам оккупантов и сносно вести свое хозяйство – делиться с оккупантами, чем попросят, и они не будут трогать. Но все зависело от человеческих качеств тех или иных солдат и офицеров. С обеих сторон всегда имеются простые . Также всегда имеются подонки, которых и людьми назвать сложно. Иногда местных жителей особо не трогали. Конечно, занимали лучшие избы в деревнях, забирали продовольствие, но людей не мучили. Временами же некоторые захватчики расстреливали потехи ради стариков и детей, насиловали женщин, сжигали дома с живыми людьми.
Трудная жизнь в тылу
Жизнь была крайне сложная. Женщины и дети выполняли на заводах тяжелую работу. Трудиться приходилось по 14 и более часов. Еды не хватало, многие крестьяне воевали, поэтому кормить страну было некому. В некоторых регионах, к примеру в Ленинграде, во время Великой Отечественной войны жилось просто невыносимо. Люди в блокаду тысячами умирали от голода, холода и болезней. Кто-то замертво падал на улицах, были случаи каннибализма и трупоедства.
Относительно спокойная жизнь
Даже во времена таких масштабных войн, как Вторая мировая, были люди, которые вели вполне безопасную жизнь. Конечно, имелись страны, которые поддерживали нейтралитет, но речь не столько о них. Представители высших эшелонов власти всех воющих сторон особо не бедствовали и в самые тяжелые периоды войны. Даже в блокадном Ленинграде городское руководство получало такие посылки с едой, о которых могли бы только мечтать и в более сытых регионах.
Прошедшего войну – это привычка к насилию. Она формируется и ярко проявляется в ходе боевых действий и длительное время продолжает свое существование после их окончания, накладывая отпечаток на все стороны жизни. В экстремальных ситуациях, когда человек на оказывается перед лицом смерти, он начинает совсем по-другому смотреть на себя и окружающий мир. Все, что наполняло его повседневную жизнь, вдруг становится несущественным, индивиду открывается новый, совсем другой смысл его существования.
У многих на войне формируются такие качества, как суеверие и фатализм. Если суеверие проявляется не у всех индивидов, то фатализм является основной чертой психологии военного человека. Он складывается из двух противоположных ощущений. Первое состоит в уверенности в том, что человек все равно не будет убит. Второе – в том, что рано или поздно пуля найдет его. Оба этих ощущения и формируют солдатский фатализм, который после первого боя закрепляется в его психике как мироощущение. Этот фатализм и связанные с ним суеверия становятся защитой от стресса, которым является каждый бой, притупляют страх и разгружают психику.
Война с ее условиями хронической опасности ежеминутно потерять здоровье или жизнь, с условиями не только безнаказанного, но и поощряемого уничтожения других людей формирует в человеке новые качества, необходимые в военное время. Такие качества не могут сформироваться в мирное время, а в условиях боевых действий выявляются в максимально короткий срок. В бою невозможно скрыть свой страх или показать напускную храбрость. Мужество или совсем покидает бойца, или проявляется во всей своей полноте. Так и высшие проявления человеческого духа в повседневной жизни случаются редко, а во время войны становятся массовым явлением.
В боевой обстановке часто возникают ситуации, предъявляющие человеческой психике слишком высокие требования, что может вызвать резкие патологические изменения в психике индивида. Так вместе с героизмом, боевым братством и взаимовыручкой на войне нередки грабежи, пытки, жестокость к пленным, сексуальное насилие к населению, разбой и мародерство на земле противника. Для оправдания таких поступков часто используется формула «война все спишет» и ответственность за них в сознании индивида перекладывается с него на окружающую действительность.
Сильное влияние на психику человека оказывают особенности фронтового быта: морозы и жара, недосыпание, недоедание, отсутствие нормального жилья и уюта, постоянное переутомление, недостаток санитарно-гигиенических условий. Как и сами боевые действия, чрезвычайно ощутимые жизненные неудобства есть раздражители необычайно большой силы, формирующие особую психологию человека, прошедшего войну.
Во время войны меняется все мировоззрение человека. В минуты опасности он начинает вести и чувствовать себя совсем по-другому, чем в обыденной обстановке, качества характера раскрываются с новой стороны. В боях могут одновременно проявиться как и чувство боевого возбуждения, радости от атаки, так и чувства обреченности и паники.
Страх является природной формой эмоциональной реакции на опасность. Для человека в не стандартной обстановки естественно чувство опасности, кроме того, очень часто то, что казалось опасным час назад, меняется с оценкой другой опасности, а как результат – другому страху. Например, страх за семью сменяется страхом за себя, страх выставить себя трусом – страхом быть убитым и т.п. Поведение человека во время боевых действий зависит от того, какой из видов страха окажется большим.
Иногда из-за страха человек мобилизует волю к боевой деятельности, иногда наоборот – лишается самообладания.
На войне существует много способов смягчения страха. Это беседы с священниками и командирами, призывы и воодушевляющие лозунги во время атак, химические стимуляторы (наркотические вещества или алкоголь).
У многих во время боев появляются такие качества, как фатализм и суеверие. Они являются некой защитой от стресса, разгружают психику и притупляют страх. У человека может быть безосновательная уверенность в том, что что бы не произошло – он все равно останется жив или же наоборот – что как бы он не прятался. пуля, мина или снаряд найдет его.
Во время военных действий, когда человек находиться на грани гибели, он показывает свою истинную сущность. Все жизненные приоритеты сводятся к одному: борьба за свою жизнь, — все остальное становиться ничтожным. Но важно отметить, что при этом чужая жизнь перестает казаться ценной.
Сильное влияние на психику оказывает и фронтовой быт: недоедание и недосыпание, жара или холод, переутомление и отсутствие нормального уютного жилья. Такие неудобства есть очень большими раздражителями, которые с огромной силой меняют психологию человека.
Когда человек находиться на войне, его психика начинает перестраиваться под ее потребности. Поэтому когда он снова попадает в мирную обстановку, его сознание оказывается неприспособленным к ней. Прежде всего психика солдата после войны не хочет воспринимать спокойствие, стандартные ценности общества становятся бессмысленными. После боевых действий у многих остается желание при помощи оружия решать свои проблемы, так как психика не может за краткое время перестроиться. С этим связанное большее количество криминальной активности (жестокие пытки к пленным, сексуальное насилие, мародерство и разбой, лживые доносы) в военный и послевоенный период, нежели в мирное время. Это было и в странах Европы, и в США, и в СССР.
Также, люди, которые прошли через войну, чаще видят во сне кошмары, их преследуют страшные воспоминания. Важно помнить, что реабилитация военных зависит от таких основных факторов:
- Возвращение домой и встреча с близкими людьми;
- Повышение статуса в социуме, льготы;
- Активная общественная деятельность;
- Общение с военным психологом.
Таким образом, каждый человек занимает свое место в социуме и должен помнить, что нельзя потерять его из-за того, что он прошел войну.
Война всегда несет негативные последствия в психике человека, но важно перебороть ту боль и злость, которая остается после нее. После боевых действий восприятие мира меняется не зависимо от воли человека. Но как показывает история, несмотря на пережитые ужасы во время войны, большинство людей смогло сохранить духовные ценности и передать их следующим поколениям.