Адыго-абхазская (ашуйская) группа языков.
Абхазская подгруппа: абхазы (апсуа), абазины.
Убыхская подгруппа: убыхи (апёх).
Касогская подгруппа: адыгейцы, кабардинцы, черкесы.
Сафронов В.А. «Индоевропейские прародины».
Майкопская культура была сформирована в районах Средней и Верхней Месопотамии и принесена на Северный Кавказ выходцами из районов Харрана, которые находились в сфере влияния государства западных семитов – Эблы (23-20 гг. до н.э.). Импульсом к подвижности населения Тель-Хуэйры было разрушение ее Саргоном и устойчивая направленность интересов династий Аккада на запад. Миграция была единовременной и быстрой: имеются только слабые следы передвижения в Закавказье. По Северному Кавказу носители семитской (майкопской) культуры продвинулись от моря до массива гор Дагестана. Они вышли в степи Предкавказья и Причерноморья, достигнув Поднепровья (Михайловка, Соколовка-Шапошникова), вошли в контакт с индоевропейскими культурами – кеми-обинской, нижнемихайловской, древнеираноязычным населением Поволжья (древнеямная культура), индоариями Прикубанья (кубано-днепровская культура), протохеттскими племенами (культура дольменов Новосвободной) Восточного Причерноморья. Следы пребывания семитоязычных племен на Северном Кавказе подтверждаются 12 изоглоссами культурной лексики, выявленной Милитаревым, Старостиным между семитскими (в основном, западносемитскими) и восточно-кавказским языками. Археологическими эквивалентами общности, говорящей на этих (северно-кавказских) языках можно считать восточную группу куро-аракской культуры, распространенной как в Закавказье, так и в восточной части Северного Кавказа.
Время существования единого адыго-абхазского (ашуйского – названного так по имени ашуйской археологической культуры) праязыка относится к III тыс. до н.э. Древнейшими археологическими реалиями ашуйской цивилизации были майкопская и колхидская культуры. Имеется влияние дольменной культуры. Письменные памятники ашуйского языка охватывают период с середины III тысячелетия до н.э. до 4-5 вв. н.э. К ашуйским племенам, по многочисленным данным, относились тавры (Крым), меоты и таны (Дон), синды, дардарии, тореаты, арехи (Кубань). Древние греки называли население Кубани, Черноморского побережья и севера Малой Азии – гениохи. “У моря лежит азиатская часть Боспорского царства и Синдика, а за ней живут ахеи, зиги, гениохи, керкеты и макропогоны (длиннобородые). Выше их лежат теснины фтейрофагов (вшеедов). За гениохами находится Колхида…” (Страбон).
Антропология(см. страницу "Антропологические типы Понтийской ветви"):
1 абхазы, абазины – колхидский тип понтийской ветви.
2 адыгейцы и черкесы – северо-западный тип понтийской ветви
3 западные адыги – юго-западный тип понтийской ветви.
4 кабардинцы – пятигорский микс понтийской ветви.
Характеристика языков:
Характерным для адыго-абхазских языков является огромное кол-во согласных звуков: в убыхском языке – 82, в бзыбском диалекте абхазского языка – 67, в адыгейском – 55, в кабардинском – 48. Гласных очень мало: в абхазском языке – две, в абазинском – две в ударном и одна в безударном слоге, в убыхском – три. А всего в северокавказских языках (ашуйских и нахско-дагестанских) суммарно насчитывается 299 различных звуков. Ашуйские языки имеют около 400 общих корней. Фонетические соответствия очень малочисленны. Грамматика и словоборазование различаются довольно сильно.
Ашуйские языки (вкл. хаттский), как и большинство сино-кавказских, являются эргативно-агглютинативными.
Абхазы (апсуа):
Абхазский этнос сформировался к 8 в. н.э. Этнооснову составили древние ашуйские племена абешла (апсилов), касков (кашков), абазгов, санигов. От этнонима «кашк» произошло наименование «касог»: каск – кашк – кашаг (картвельская транскрипция) – касог. Этноним «абешла» предшествует «апсуа»: абешла – абсиле (латин.) – апсилай (греч.) – апшуа – апсуа.
Где «апс» (абеш) – «душа», а “-уа” – окончание множественного числа.
Консолидация ашуйских народов связана с принятием в 6 в. н.э. христианства, которое сменило местные языческие культы, в том числе культ человеческих жертвоприношений.
В 6 в. на территории совр. Абхазии сложились такие образования как Абазгия, Апсилия, Мисиминия и Санигия. Слово «абхаз» представляет грузинскую транскрипцию этнонима «абазг».
Абхазы делятся на 7 терр. этногрупп: асадзуа, бзыбь (бзып), гудаут (гудоут), дал, цабал, абжуа, самурзакан (“са-” – притяжательный падеж от “сара”–«я»; Мурзакан – имя одного из правителей), псхувы.
Абхазский язык подразделяется на два диалекта: кодорский (к нему отнесены говоры – абжуйский, самурзаканский, гумский <гудоут>) и бзыбский. Основой литературного языка является абжуйский говор.
Характерные окончания фамилий: -ба (Чанба, Ардзинба), -аа (Ашхараа).
Окончание “-ба” является видоизменённым абхазским словом "ипа" – «его сын». Например, Агрба изначально звучало как Агыруа-ипа – «сын мегрела». Женские формы абхазских фамилий произносятся отлично от мужских. Муж. Тар-ипа – жен. Тар-пха. По новым правилам “-ипа” и
“-пха” заменяются на “-ба”. В случае с абхазированными мегрельскими фамилиями окончания “-ипа” и “-пха” заменяются прибавляются к цельной фамилии. Например, муж. Берулава-ипа – жен. Берулава-пха. Но эта фамилия по-абхазски произносится как Бырулаа.
Мегрельские фамилии стали широко распространяться среди абхазов в 17-19 веках. Сначала мегрелами был ассимилирован Самурзакан (Гальский район Абхазии). Начали появлялись такие "мегрельские" фамилии, как Эшбая (от абх. Эшба), Килбая (от Килба), Эмухвари (от Аимхаа, Эмхаа), Дзяпшискуа (от Дзяпш-ипа), Маршания (от Амарщан), Тарбая (от Тарба), Зухбая (от Зухба), Шакирбая (от Шакрыл) и т.д.
Собственно мегрельские фамилии появились у абхазов со вступлением в состав России. Когда стали прибывать мегрельские священники, которые переписывали паству, давая им удобные фамилии. Большинство обладателей мегрельских фамилий среди абхазов, помнят свои старые абхазские фамилии. Так, например, абхазы с фамилией Дзидзария имеют исконную фамилию Лажв-ипа. В переводе с абхазского означает "дети кобеля" и используется редко. “-уа” в абхазском языке является суффиксом множественного числа, поэтому фамилии с таким окончанием часто считаются этимологически абхазскими.
Профессор Т. Мибчуани насчитывает порядка 450 фамильных единиц, из них:
а) грузинизированные, в ч. мегрелизированные фамилии (из них половина имеет абхазские корени) составляют 80 %
б) чисто абхазские фамилии и северо-кавказские – 13 %
в) иное происхождение – 7 %
Чисто абхазские фамилии: на “-ба” (этнические абхазы), на “-аа” (абхазированные мегрелы), Смыр, Бгуец, Барциц, Инал-Ипа, Кове, Киут, Лакербай, Мантой (абх. евреи), Патейпа, Симсим, Тапанц, Таркил, Шакрыл, Шуген, Чукбарь, Хашиг, Эник, Аджинджал и др.
Численность – 115 тыс. человек в Абхазии (Апсны – «Страна души»), по другим данным 64 тыс.
Основная масса верующих – православные.
Убыхи (апёх, пэху, асадзуа, уббух, брухи):
Промежуточный этнос между адыгами и абхазами, которые считали убыхов своей этногруппой. Жили в районе Сочи. С 17 века известны как вайяпиха (от имени двух племён – гуайя <роды Керзедж, Куйцук, Хатираме, Бирдж, Черч> и пэху). В 19 веке турецкие источники их называют суачалилер (жители Сочи). В верховьях рек Сочи и Хоста находилась область проживания локальной этногруппы убыхов – Садаша. Убыхские земли делились на Саше-и-Хамыш (Сочи), Убых-и-Ворданэ, которые распадались на Ворданэ, Псахо, Субешх (+ Берзеки), Хизе. В результате Русско-Кавказской войны они были в полном составе изгнаны в пределы Османской Империи в 1861-64 гг., где растворились в местном населении, а частью погибли – это являлось одним из итогов совершённого Царской Россией геноцида. В 1992 году в Турции умер последний носитель разговорного убыхского языка – Тефвик Есенч. Говорили на реликтовом адыго-абхазском языке, промежуточном между абхазской подгруппой и адыгской. Религия представляла собой микс христианства, ислама и язычества.
Абазины (абаза):
Произошли от этнической общности абазгов, впервые упоминавшихся во 2 в. Тогда абазги населяли северную часть современной Абхазии, от Сухума до реки Бзыбь; в 3-5 вв. абазги, вытесняемые мегрелами, продвинулись на север, до реки Псоу и дальше, оттесняя и ассимилируя другой адыго-абхазский этнос санигов. С 8 в. абазги политически господствуют в образовавшемся Абхазском царстве (8-10 вв.), отчего вся территория этого государства, включая современную Абхазию и Западную Грузию (Самегрело, т.е. Мегрелия, искаженно – Мингрелия), называется в письменных источниках разных стран того времени Абазгией (даже в 12 в. в русских источниках Грузия иногда называется Обезия, т.е. Абазгия). В период распада единой Грузии (1466 г.) начинается новое движение абазгов на север и северо-восток, на земли, опустошенные походом Тамерлана на Северный Кавказ (1395). Оседая на новых местах, абазги вступают в тесные контакты с адыгскими племенами, родственными абазгам по языку. В ходе этно-исторического развития часть абазгов стала одним из основных этнических компонентов в этногенезе абхазского народа (прямые потомки абазгов – абхазы Гудаутского района Абхазии, говорящие на бзыбском диалекте абхазского языка), другая часть вошла в состав некоторых адыгских этногрупп (группа т.н. «абадзе»: бжедуги, натухаевцы, шапсуги и особенно абадзехи (16-17 вв.), третья – образовала самостоятельный этнос абазинов.
В XIX веке часть абазин переселилась на равнину, а часть была изгнана царской властью на Ближний Восток.
Выделяются субэтнические группы (т.н. безшаги: абазакты, апсуа, кубинцы-эльбурганцы, кувинцы и псыж-красновостокцы), говорящие на диалектах: ашхаруа (кувинский и апсуйский говоры) и тапанта (кубино-эльбурганский и красновостокский говоры). Кубино-эльбурганский говор – основа литературного языка. Диалекты ашхаруа близки абхазскому языку.
Разделение абхазского и абазинского языков произошло в 8-9 вв. н.э.
В настоящее время насчитывается около 45 тыс. человек – в Карачаево-Черкессии и на Ближнем Востоке. Сунниты.
Адыгские народы.
Под этим термином подразумеваются носители т.н. языков касогской (адыгской) подгруппы ашуйской (адыго-абхазской) группы, а именно: адыги, черкесы и кабардинцы. Самоназвание этих народов («адыгэ») происходит от древнеадыгской формы «а-дыгъэ» – «народ солнца». По другой версии – от “адзэхэ” («войска» или «народ войск»). На рубеже н.э. древнеадыгские племена занимали территории по побережью Чёрного моря вплоть до Сочи, где жили убыхи. В 5 в. н.э. образовалось государство Синдика, в 6 в. н.э. – Зихский, Абазгский и Касогский союзы. С 13 в. применяется тюркское слово черкес. В XI в. часть адыгских племён стала продвигаться на восток. К XIII-XIV вв. можно отнести обособление кабардинских племён. Черкесская династия аль-Мамляка аз-Захира Баркука аль-Черкеси правила в Египте и Сирии с 1382 по 1517 гг.
В 17-18 веках состояли из нескольких кланов: Абадзех, Шапсуг, Надкуадж, Кабертей, Бесленей, Мохошь, Кемгуй-Темиргой, Хатукай, Бжедуг (Черченей, Хамыш), Жаней. Кланы Чёбсин и Хегайк слились с натухаевцами, Хетук (Адале) переселились на п-ов Тамань и смешались с ногайцами.
В формировании адыгских народов участвовали также киммерийцы (народ, живший в Причерноморье, имеющий, вероятно, смешанное ашуйско-индоевропейское происхождение) и ахейцы (арийские племена, пришедшие из Причерноморья).
По совокупности в мире насчитывается 5 млн. носителей адыгских языков: в Турции (130 тыс.), Иордании (44 тыс.), Сирии (25 тыс.), Ираке (19 тыс.), Израиле, США, Нидерландах (Голландии), Швеции. До недавнего времени проживали Косово-Метохии (Югославия).
> Адыги (киахи):
Прямые потомки ашуйских народов, живших на Кубани и Западном Кавказе с древности.
Говорят на адыгском языке, который распадается на несколько диалектов, на которых говорят субэтнические группы: абадзехи, бесленеевцы, егер-укаевцы, адамиевцы, мамхеги, махошеи, жанеевцы, натухаевцы, темиргоевцы-чемгуйцы (литературный диалект) и хатукаевцы (хакучинцы). Особо выделяются западные адыги: шапсуги и бжедуги (хамышеевцы и черченеевцы), которых даже выделяют в отдельный этнос. Генетически различаются причерноморские и прикубанские шапсуги. В 16-18 веках они делились на «аристократические племена» (жанеевцы, бжедуги, хатукаевцы) и «демократические племена» (шапсуги, абадзехи, натухайцы).
В результате колониально-захватнической войны России на Кавказе, вошедшей в мировую историю под названием Русско-Кавказская война, подавляющее большинство уцелевших адыгов (не менее 2 млн. человек) и все убыхи (около 100 тыс.) были изгнаны в пределы Османской Империи. На Кавказе осталось лишь 5 %.
Абадзехи – до Кавказской войны насчитывали 250 тыс. чел. Жили на северном склоне Кавказа. Делились на горных и равнинных. Выделялись дворянские роды: Бешок, Инемок, Джанчат, Анчок, Даур, Нешок. В настоящее время насчитывают 150 тыс. в селе Хакурино-Хабль и др.
Агучипс – обобщенное название пяти кланов-зэтхьярогу (одноклятвенники), которые распределялись между шапсугами и натухаевцами.
- шапсуги (Кобле, Схапете, Соотх-Гоаго): «шэпси» – молочная река, «шэстопсы» – сторечье. Дворянские роды: Абат, Немере, Шеретлук, Кадрук, Джасте, Улагай, Екутеч, Тхагус. Говоры: прикубанский и причерноморский <от Джубги до Туапсе> (вкл. хакучинский). Хакучи жили в труднодоступных районах. Для шапсугского диалекта характерны: шипящие, 88 звуков <67 – лит. норма>. Ислам приняли в 18 веке. В настоящее время – 5 аулов в Адыгее и 14 – в Туапсинском и Лазаревском районах. 15 тыс. чел. В 30-е гг. 20 в. существовал Туапсинский район.
- натухаевцы (Натхо – сероглазые, Нетахо): До Кавказской войны было около 200 тысяч. Жили от Джубги до Анапы. В 19 веке в них влились племена гуайя, хегаки, хатукаевцы, жанеевцы. Число натухаевских родов точно неизвестно (от 44 до 64). Дворянские: Сюпако, Мегу, Зан, Каз, Чах, Ерыку, Деды. Дольше всех сохраняли христианство. В наст. Время – аул Натухай и несколько сёл в Краснодарском крае и Адыгее.
Численность: 124 тыс. чел. носителей данных адыгских диалектов проживают в Республике Адыгея, в Лазаревском, Туапсинском и Новокубанском районах Краснодарского края. Абадзехи (16 тыс. чел.) живут в посёлке Хакурино-Хабль. Шапсуги (10 тыс. чел.) проживают в районе Джубга – Сочи.
Религия: С Х века н.э. на Западном Кавказе господствовало христианство, что в 18 в. сменилось суннитской ветвью ислама.
Субэтносы абадзехов, шапсугов и натухаевцев составляют до 2/3 всего числа адыгов.
> Черкесы и кабардинцы:
Предки кабардинцев – часть касогских племён – в 14 в. переселились в местность Пятигорье (Беш-Тау), где они потеснили алан-осетин. Первоначально кабардинцы относились к понтийскому расовому типу, но впоследствие в результате многовекового смешения с вайнахами (мыстаками) и аланами, образовали смешанный кабардинский (пятигорский) антропотип. Названием этнос обязан князю Кербертею.
Различали Большую Кабарду (Кэбэрдэй), состоящую из нескольких родов – Джинбот, Месост, Хатошхок, Кайток; Малую Кабарду (Глехстан, Джылэхстэнэй) – род Гилосхан; Среднюю Кабарду – род Татлостан. В России их делили на кабартынских и пятигорских черкесов.
Чиленность – 400 тыс. чел. в Кабардино-Балкарии и Северной Осетии.
В большинстве своём – сунниты, моздокские кабардинцы – православные.
Черкесский этнос возник вследствие смешения касогов-бесленеевцев (родоначальник тейпа – Беслан) с родственными им кабардинцами в 18 в. н.э. «Черкес» – литературное наименование кавказских народов в 18 в. Это слово, по наиболее распространённым версиям, происходит от тюркского «чер-кесмек» (“перерезающий дорогу”) или от названия племени керкетов.
Значительная часть кабардинцев в XIX в. переселилась в Турцию.
Численность черкесов – 52 тыс. человек в Карачаево-Черкессии.
Говорят на диалектах кабардино-черкесского (или просто – черкесского/кабардинского) языка:
Кабардинский диалект
- баксанский литературный говор Большой Кабарды (выполняющий функции государственного языка КБР)
- малкинский говор Большой Кабарды
- малокабардинский говор
Моздокский диалект
Черкесский диалект (выполняющий функции государственного языка КЧР)
Бесленеевский диалект
Кубанский диалект
www.randevu-zip.narod.ru
www.randevu.nm.ru
[email protected]
Антропологические типы Понтийской ветви (обзор).
Развилась в Малой Азии или на северо-западном Кавказе в IV-III тыс. до н.э в результате смешения переднеазиатских брахикефальных и средиземноморских долихокефальных племен. Описан в 1932 году учёным Бунаком. Выделяют колхидский, северо-западный, юго-западный и пятигорский, нижнедунайский, византийский кластеры и типы. Юго-западный тип понтийской ветви схож с каспийским типом индо-иранской. Очень высок % распространения II группы крови, в частности редкого фенотипа А2 (5 % носителей II группы). Подобный высокий % группы А2 встречается у кавкасионцев и лаппоноидов.
Северо-западный/кубанский («основной») тип:
<Адыги – кроме западных, черкесы>
- Высокий рост (> 170 см).
- Волосы жесткие, прямые. Цвет чёрный. Часто встречаются светло-каштановые волосы.
- Мезокефалия (черепной указатель – 80-81), часто встречаются суббрахикефалы.
- Оттенки глаз: черные (50 %), карие и серые (50 %).
- Глазная щель узкая. Расположение глаз горизонтальное или “переднеазиатское”. Брови прямые, часто сросшиеся.
- Волосяной покров развит нормально. Усы и борода негустые.
- Лицо узкое, длинное. Черты лица угловатые. Скулы заметны в профиль. Лоб высокий.
- Нос: длинный, узкий, прямой, невыступающий. Кончик расположен горизонтально, иногда приподнят. Часто нос и лоб образуют одну линию.
- Губы толстые.
- Подбородок высокий, невыступающий.
- Затылок выпуклый.
Юго-западный тип (отличия от северо-западного):
<Западные адыги – шапсуги и бжедуги>
- Рост средний (164-165 см).
- Волосы чаще чёрные.
- Глаза чаще чёрные (светлые оттенки почти не встречаются).
- Лицо широкое.
Пятигорский микс (отличия от северо-западного):
<Кабардинцы, часть ингушей и осетин>
- Лицо широкое.
- Нос иногда с горбинкой. Кончик расположен горизонтально.
Колхидский тип (отличия от северо-западного):
<Абхазы, абазины, мегрелы, лечхумцы, лазы, гурийцы, имеретинцы, имерхевцы>
- Рост: лазы (166-167 см), остальные (164-165 см).
- Широкий нос с плоской спинкой (иногда вогнутой).
- Широкое лицо.
- Встречаются светлые волосы и серые глаза, в основном у абхазов и абазинов.
- Развитый волосяной покров.
- Затылок плоский.
КАВКАСИОНСКИЙ ТИП
Тип сформировался в III тыс. до н.э. на основе прото-переднеазиатского в высокогорных условиях Кавказского хребта. Встречается только на Кавказе. Описан учёными Натишвили и Абдушелишвили в 1954 году. Некоторые учёные полагают, что кавкасионский тип сложился на основе древнейшего кроманьонского населения горного Кавказа и пришедших сюда хуррито-урартов переднеазиатского типа. По многим показателям кавкасионцы близки понтийцам. Параллельной формой являются представители ультра-динарского типа (балканские борреби), живущие в Черногории, Албании и на Крите. Они, правда, отличаются более низким черепом и более темной окраской. В российской антропологии (Алексеев, Алексеева) кавкасионский тип отождествляется с динарским, что в корне не верно.
Выделяют центральный, южный и дагестанский кластеры. Высок процент носителей II группы крови (А2).
Центральный кластер:
<Карачаевцы, балкарцы, осетины, ингуши, чеченцы, бацбийцы, аваро-андо-цезские народы, часть горских евреев>
- Высокий рост (> 170 см)
- Телосложение нормокостное, туловище длинное.
- Волосы жесткие, прямые, черные (часто встречаются светло-рыже-каштановые и русые)
- Глаза карие и серые.
- Глазная щель узкая. Расположение глаз горизонтальное. Брови прямые.
- Развитый волосяной покров.
- Лицо широкое (14,6-14,8 см) , невысокое. Черты лица угловатые. Скулы широкие, но незаметные. Лоб низкий.
- Брахикефалия (черепной указатель – 84-85)
- Нос длинный, широкий (переносица узкая, к кончику нос постепенно расширяется). Профиль прямой и, реже, выпуклый. Кончик расположен горизонтально или загнут вниз.
- Губы толстые.
- Побородок низкий, острый, выступающий. Узкая челюсть.
- Затылок выпуклый.
- Высокие уши с длинными мочками.
Южный кластер (отличия от центрального):
<Сваны, хевсуры, мохевцы, тушинцы, пшавы, мтиулы, гудамакарцы, рачинцы, южные осетины>
- Средний рост.
- Нос длинный, широкий. Профиль с горбинкой в верхней трети. Кончик расположен горизонтально.
Дагестанский кластер (отличия от центрального):
<Лезгинские, даргинские, лакские народы, хиналугцы, часть карабахцев>
- Средний и низкий рост.
- Черные волосы (светлые почти не встречаются)
- Мезокефалия (черепной указатель – 78-79)
- Характерны чёрные глаза.
- Волосяной покров развит слабо.
КАСПИЙСКИЙ ТИП
Сформировался на основе памиро-ферганской (низкорослые брахикефалы), индо-иранской и балкано-кавказской ветви (переднеазиатский тип) европеоидной расы. Описан Бунаком в 1947 году. Наименее коррелируемый тип. К постоянным величинам относятся: рост, цвет глаз, цвет волос, строение черепа. Спинка носа чаще всего прямая, но при метисизации с арменоидами (ассирийцы, армяне, евреи) проявляется выпуклая форма. Для народов каспийского типа самой характерной является третья группа крови. Выделяют западный (см. ниже) и восточный (туркмены) кластеры.
<Азербайджанцы, кумыки, персы, иракские арабы (восток страны), кувейтские арабы, персы, таты-мусульмане и другие западно-иранские народы (кроме – курдов, луров и бахтиаров), ингилойцы>
- Рост низкий и средний (< 164–166 см).
- Волосы чёрные и тёмно-каштановые (93 %)
- Мезокефалия и суббрахикефалия (черепной указатель – 77–80).
- Глаза, как правило, чёрные (80 %). Наблюдаются матово-зелёные, переднеазиатского типа.
- Глазная щель нормальная, глаза расположены горизонтально, в 30 % случаев разрез “монголоидный”. Расстояние между глазами большое.
- Брови дугообразные.
- Лицо круглое, среднее и узкое, высокое. Скулы не выступают.
- Подбородок низкий, невыступающий. Нижняя челюсть широкая.
- Большое расстояние между носом и верхней губой.
- Нос короткий, широкий, выступающий. Спинка прямая. Кончик расположен горизонтально или приподнят.
- Губы толстые.
- Затылок выпуклый.
- Волосяной покров развит нормально.
- Уши с длинными мочками.
ПЕРЕДНЕАЗИАТСКИЙ ТИП
Первоначальными носителями этого типа были древние ностраты (читай «Макросемьи»), жившие от Палестины (пракартвелы-рефаим) до Междуречья и хребта Загрос в Иране (древние семиты) и алародии (сино-кавказцы). Тип лёг в основу типов индо-иранской ветви (смешение с веддоидами австралоидной расы в Иране и Индии), включая семито-аравийский (смешение арменоидов с дравидами и средиземноморцами в Аравии). Описан в 1911 году фон Лушаном. По многим показателям переднеазиаты сближаются с кавкасионцами и динарцами (Балканы), но отличаются малым ростом, формой носа и плоскостью затылка. Другие названия этого типа: арменоидный, алародийский, сирийско-загросский, семитический, понтийско-загросский, хеттский, ассириоидный, таврический. Деникер называл этот тип ассириоидным и считал, что для него характерен прямой, узкий нос. Частота встречаемости прямой спинки носа не имеет географической привязки, это связано с частой метисизацией армян и евреев с другими народами (в основном, если представители другого народа исповедуют иудаизм или григорианство, т.к. часто религиозная принадлежность к моноэтнической религии отождествляется с этнической). Встречаются альбиносы, обычно, в рамках центрального кластера – переднеазиатские черты плюс светлые волосы и глаза. Некоторые из альтернативных названий переднеазиатского типа используются для обозначения родственных типов, к примеру ассириоидный тип, распространенный среди курдов и ассирийцев, отличается меньшей брахикефальностью и прямым узким носом. Семитическим часто именуют семито-аравийский тип.
Для народов переднеазиатского типа характерной является вторая группа крови.
Центрально-переднеазиатский кластер:
<Армяне, турки (центр и восток страны), турки-месхетинцы, евреи Израиля, сирийско-палестинские арабы (Палестина, Сирия, Ливан, Иордания), некоторые западно-иранские народы (луры, бахтиары, талыши, курды-мусульмане), джавахи, месхи>
- Рост низкий.
- Телосложение толстокостное.
- Волосы чёрные, жесткие, вьющиеся.
- Глазная щель широкая, расположение глаз “переднеазиатское” – внешний уголок глаз ниже внутреннего.
- Оттенки глаз: чаще всего чёрные, но встречаются и экзотические расцетки (тёмно-синие, матово-зелёные, черные с бирюзой).
- Брахикефалия (указатель – 86-88)
- Лицо овальное, широкое (до 143 мм), невысокое. Брови дугообразные. Скулы невыступают.
- Побородок маленький, невыступающий. Челюсть широкая.
- Нос длинный, выступающий, широкий. Профиль: выпуклый, горб – в средней трети спинки. Кончик загнут книзу. Видна носовая перегородка.
- Губы толстые. Верхняя выступает над нижней.
- Сильно развитый волосяной покров (захождение волос на лоб, сросшиеся брови, волосы на спине).
- Плоский затылок – отличительный элемент переднеазиатского типа.
- Уши маленькие, часто без мочек.
Иберийско-кавказский кластер (отличия от центрального):
<Кахетинцы, картлийцы, ферейданцы>
- Средний рост
- Прямой, длинный, широкий нос.
- Широкое лицо.
- Сетло-каштановые и чёрные волосы.
- Карие и серые глаза.
- Горизонтальное положение глаз.
Alexice Schneider (c) 2003-2005
www.randevu-zip.narod.ru
www.randevu.nm.ru
[email protected]
Типология языков
Типология языка определяется его морфологией, т.е. системой склонения и спряжения слов, структурой слова, наличием суффиксов, префиксов и окончаний, и синтаксисом, т.е. системой построения предложения.
&覐 На основании морфологического аспекта выдеяют несколько типов.
Корневые языки:
- изолирующие, для которых характерно полное отсутствие словоизменения и наличие грамматической значимости порядка слов, представленных только корнями. Непротивопоставление служебных слов и имён собственных, неразличение частей речи.
- основоизолирующие отличаются от изолирующих более развитой глагольной морфологией.
Агглютинативные языки:
Характеризуются развитой системой употребления суффиксов, приставок, добавляемых к неизменяемой основе слова, которые используются для выражения числа, падежа, рода и др. Включение служебных частиц (до 12) в состав слова – т.н. явления полисинтетизма и инкорпорации. Чёткое разграничение частей речи. Неиспользование окончаний.
Флективные языки:
Флективная морфология характерна, в основном, для большинства индоевропейских языков, а именно, для многих славянских, балтийских, албанского, греческого, санскрита, немецкого и исландского (английский и скандинавские относятся к смешанному типу, имеющему черты основоизолирующих и агглютинативных языков; романские, голландский, армянский, болгарский, македонский и индоиранские языки – профлективные). Характерно развитое употребление окончаний (флексий) для выражения рода, числа, падежа, сложная система склонения глаголов, чередование гласных в корне. Строгое различение частей речи. Порядок слов не всегда имеет значение.
Профлективные (агглютинативно-флективные):
Промежуточное звено между агглютинативными и флективными языками. Для именного словоизменения характерна агглютинация, а для глагольного – флексия и чередование гласных (аблаут).
&覐 Синтаксически языки подразделяются на следующие типы.
Нейтральный строй:
Харктеризуются бедностью морфологии и зависимостью значения слова от тона и высоты голоса (в языках мяо-яо 11 различных тонов). Одно и то же слово может иметь до двух десятков значений, в зависимости от контекста. Дупликация слова для выражения того или иного дополнительного смысла. Неразличение частей речи. Как правило, в морфологии преобладает корневая структура. Выделяют классный подтип, в котором существует согласование между словами в предложении, зависящее от того, к какому классу относится главный член предложения (мужчина, женщина, одушевлённый, неодушевлённый и т.д.).
Эргативный строй:
На уровне лексики явно прослеживается различение агентивных (преобразующих, считающихся переходными – “есть”, “ломать”) и фактитивных (поверхностного действия, считающихся непереходными – “спать”, “целовать”) глаголов. Агентивные глаголы не требуют согласования через суффиксы или приставки, а фактитивные – требуют. Предлоги употребляются редко. Отсутствует пассивный (страдательный залог).
- для эргативного строя с лабильной структурой характерна второстепенная значимость подлежащего. Строгий порядок слов.
- для эргативного строя со стабильной структурой характерна первостепенная значимость подлежащего и свободный порядок слов.
Номинативный (аккузативный) строй:
Характерен упор на явное обозначение ролей подлежащего и сказуемого. Различение частей речи. Развитая система склонений и падежей. Дополнение может быть главным членом предложения. Наличие и частое использование страдательного залога. Развитая временная структура у глагола.
- классный подтип номинативного строя имеет много показателей класса у всех частей речи, склонение отсутствует, которое компенсируется приставками и суффиксами притяжательного и определительного характера.
- восточно-азиатский (корейско-японский) подтип характеризуется бедной фонетикой, незначимостью тона, развитием смыслоразличительного ударения, отсутствием прилагательных, выражаемых как существительное. Отстутствие спряжений у глагола.
- выделяют т.ж. активный подтип – отсутствие падежей, зависимость активности/пассивности глагола от контекста.
Прономинативный (эргативно-номинативный) строй:
Переходный тип, характеризующийся чертами, как номинативными, так и эргативными.
Многие языки совмещают в себе нескольких типов с превалированием того или иного.
Баскский, шумерский, адыго-абхазские, хуррито-уартские, хаттский, некоторые папуасские и австралийские, языки майя и некоторых других индейских групп.
Аварские, даргинские, лакские, хиналугскийНахские языкирономинативныеЛезгинские, чукотско-камчатские, эскимосско-алеутскиеЛазский и бурушаскинейтральныеКитайский, австроазиатские, тайские, центрально-африканские, кроме банту, мон-кхмерские, гвинейские языки, английский, шведский, датский, норвежскийАвстронезийские, тибето-бирманские, кордофанские, некоторые из папуасских.номинативныеЯзыки на-дене, эламский, древнеиндоевропейский, японский, банту, корейский, алтайские, часть уральских языков (пермские, волжские, обские), кетский, юкагирский, нивхский, нило-сахарские, индейские, армянский, индоиранскиеКартвельские, дравидские, часть афразийских (вкл. семитские), уральские (венгерский, эстонский, финский, самодийские), романские, голландский, македонский, болгарский, ивритСлавянские, некоторые центрально-германские, балтийские, кельтские, албанский, греческий, древний аккадский языкAlexice Schneider (c) 2003-2005
Абхазско-адыгская (абхазо-адыгская; западнокавказская) группа иберийско-кавказских языков включает5 языков :абхазский, абазинский, убыхский, адыгейский и кабардинский. Убыхи в 1864 г. переселились с черноморского побережья Кавказа в Турцию, остальные носители абхазско-адыгских языков проживают в Кабардино-Балкарской Республике, Республике Абхазии, Республике Адыгея и Карачаево-Черкесской Республике. Общее число абхазо-адыгов – 597 тысяч чел.
Внутри данной языковой группы выделяются подгруппы : 1)абхазская: абхазский и абазинский; 2)адыгская (черкесская): кабардинский и адыгейский; 3)убыхский язык образует как бы промежуточное звено между этими двумя подгруппами.
Адыгские языки распространены также в ряде районов Краснодарского и Ставропольского краёв, в республике Северная Осетия (в районе Моздока), а также за рубежом (в Турции, Иордании, Сирии, и др.). Основными их носителями являются адыгейцы, кабардинцы и черкесы. Общее дореволюционное название всех адыгов – черкесы – в послереволюционный период закрепилось за адыгами, проживающими на территории Карачаево-Черкесской Республики.
Абхазский язык
Распространён в Абхазии, в двух сёлах Аджарской Автономной республики Грузии, носители проживают также в странах бывшего СНГ, Ближнего Востока (Турции, Иордании, Сирии). Общая численность говорящих – 91 тыс. чел., 83 тыс. из них проживают в Абхазии.
Функционирует во всех сферах общественной жизни наряду с русским и грузинским языками. Как литературный язык стал формироваться с конца ХIХ в., сложился в советскую эпоху. В основу литературного языка лёг абжуйский диалект. На литературном языке существует оригинальная и переводная художественная, политическая, научная литература, учебники для школ и вузов, функционируют театр, радио, телевидение. К наддиалектной форме можно отнести язык эпоса «Нарты».
На абхазском языке ведётся преподавание в национальной школе и в Абхазском государственном университете.
В 1862 г. Пётр Карлович Услар на основе русской графики с добавлением нескольких латинских и грузинских букв создал абхазский алфавит, который затем совершенствовался и уточнялся. С 1926 по 1928 г. параллельно с существующим в практику вводился созданный Николаем Яковлевичем Марром на базе латиницы аналитический алфавит. В 1929 г. был принят предложенный Николаем Феофановичем Яковлевым алфавит, основанный также на латинской графике, который действовал до 1938 г. С 1938 по 1954 год практиковался алфавит, основанный на грузинской графике. С 1954 г. действует алфавит, объединяющий 40 знаков. Из них 26 знаков русской графики, 10 изменённых русских знаков, 4 - из старых алфавитов.
В дописьменный период абхазский язык выступал языком обиходно-разговорного общения и устной эпической поэзии; в письменный – как литературный язык с функциональными разновидностями: художественным, публицистическим, научным, деловым, разговорным стилями.
Источники заимствований различны на разных этапах. Древний пласт заимствований – это арабские, тюркские, персидские слова. Чаще всего это бытовая, торговая лексика, а также названия птиц, животных, растений: асапын – мыло (араб.),алаша – мерин (тюрк.),ашьал – шаль (перс.). Немало слов вошло из картвельских языков:зхуархъ – пила,цьым – брат. Из русского языка вошли словаастол – стол,апалта – пальто,ачайник – чайник,аинрал – генерал,афицар – офицер, и мн. др.
(гипотеза)
Адыго-абхазские языки
Кабардино-Черкеский
Абхазский язык
Убыхский язык
Абха́зо-ады́гские языки́ (Западнокавказские языки) - одна из групп кавказских языков , входящая в северокавказскую надсемью . Включает адыгскую и абхазо-абазинскую ветви и убыхский язык . Последний, генетически более близкий к первой ветви, испытал значительное влияние второй, так что в целом занимает промежуточное положение между обеими.
Абхазо-адыгские языки иначе называются северозападнокавказскими по месту своего первоначального и основного распространения - Северо-Западному Кавказу .
Распространены в России (на Северном Кавказе), в Абхазии и среди ближневосточной диаспоры (преимущественно в Турции , Сирии , Иордании). Общее число говорящих на абхазо-адыгских языках - ок. 1,1 млн чел., в том числе в России - 764 660 чел. (перепись 2002 года).
Гипотезы о родственных языках
Наиболее популярна точка зрения о родстве абхазо-адыгских языков с нахско-дагестанскими , с которыми они совместно образуют северокавказскую надсемью . Согласно альтернативной точке зрения, родство с нахско-дагестанскими языками является приобретённым ввиду тесного их соседства и ограничивается в основном лексикой, тогда как на уровне морфологии и фонетики имеются существенные расхождения.
Гипотеза о родстве с языком хаттов
Немного отличная версия. В последних работах А. С. Касьяна, 2009-2010, приводятся аргументы в пользу того мнения, что согласно глоттохронологическому анализу прото-абхазо-адыгский и хаттский языки существовали в одно и тоже время и их следует относить к разным ветвям сино-кавказской макросемьи , распад которой приходится на середину 11-го тысячелетия до н. э. В результате этого распада образовались две большие ветви: прото-язык Сино-Тибето-На-Дене и прото-язык Сев.-Кавказско-Баскский и Енисейско-Бурушаски. Затем распад второй ветви Сев.-Кавказско-Баскской и Енисейско-Бурушаски произошел во вторую половину 9-го тыс. до н. э. Кассьян сближает хаттский язык именно с протоязыком Енисейско-Бурушаски. Сев.-Кавказско-Баскская ветвь распадается в первой половине 7-го тыс. до н. э. на Баскскую и Северо-Кавказскую ветвь. Распад Северо-Кавказского прото-языка на Прото-Западно-Кавказский и Прото-Восточно-Кавказский произошел около 3800 г. до н. э.. В свою очередь распад Прото-Западно-Кавказского языка на Абхазо-абазинскую, Убыхскую и Адыгскую ветвь произошел около 640 г. до н. э.. Далее, в свою очередь распад единого Абхазо-абазинскую языка на Абхазский и Абазинский произошел около 1080 г. н.э., а распад Адыгского языка на Западный (Адыгейский) и Восточный (Кабардинский) диалекты относиться к 960 г. н.э.. Таким образом, как говорилось выше, в один период с хаттским языком (2-е тыс. до н. э.) существовал отдельный Прото-Западно-Кавказский язык, давший начало всем абхазо-адыгским языкам.
Гипотеза о родстве с языком митанни
Анчабадзе Ю. Д. в своей Рецензии на: Кавказский этнографический сборник VII // Советская этнография, № 6, 1982., где приводилась статья профессора А. К. Глейе «К праистории северно-кавказских языков» (опубликована в 1907 году)), находит убедительными нижеследующие выводы А. К. Глейе о том, что:
- племена, родственные абхазо-черкесским, в древности жили и южнее, до самой Месопотамии. Чтобы доказать это, он обращается к языку «митанни » и сравнивает его в лексическом и грамматическом отношении с абхазо-черкесскими.
- язык митанни занимает среднее место между абхазо-черкесскими и нахско-дагестанскими языками .
Гипотеза существования Сино-кавказской макросемьи языков
Автором гипотезы являеется С. А. Старостин . Данная гипотетическая макросемья объединяет несколько языковых семей и изолированных языков Евразии и Северной Америки. Гипотеза пока не является общепризнанной , но популярна среди лингвистов - сторонников глубинной компаративистики . В частности, в эту макросемью включаются: баскский язык , енисейские языки (небольшая языковая семья в Сибири, из которых живой только кетский язык), языки на-дене (языковая семья индейцев в Северной Америке), абхазо-адыгские языки, с которыми Старостин сближает хаттский язык , нахско-дагестанские языки , с которыми Старостин сближает хуррито-урартские языки , бурушаски (изолированный язык в Пакистане), сино-тибетские языки .
Классификация
Адыгская ветвь
Адыгская (черкесская) группа включает два близкородственных языка, которые иногда считают наречиями единого адыгского языка. В частности, самоназвания обоих языков одинаковые - адыгэ(бзэ).
- Адыгейский язык (адыгабзэ) - ныне распространён в северных и северовосточных районах Республики Адыгея и некоторых горных долинах по берегу Чёрного моря (шапсугский диалект). В кавказское мухаджирство было вовлечено до 90 % западных адыгов, и сейчас они составляют почти 80 % турецких черкесов. Однако на исконных землях Кавказа язык сохранялся лучше, и языковая статистика выглядит следующим образом: 129 419 чел. в РФ (2002), ок. 160 тыс. в Турции и других странах диаспоры .
- Кабардино-черкесский язык (адыгэбзэ) - один из официальных языков Кабардино-Балкарии и Карачаево-Черкесии . В России на нём говорят две основные этнические группы: кабардинцы и черкесы , всего 587 547 чел. В состав последних входят остатки бесленеевцев , диалект которых занимает промежуточное положение между адыгейским и кабардино-черкесским языками. Немало кабардинцев живёт в диаспоре, где ок. 50 тыс. ещё используют родной язык.
В диаспоре черкесами называют всех адыгов, причём часто в это число включаются и родственные им убыхи, абхазы и абазины.
Абхазо-абазинская ветвь
Абхазо-абазинские языки также довольно близки между собой и включают следующие языки:
- Абхазский язык (аҧсуа бызшǝа, аҧсшǝа) - официальный язык Республики Абхазия (Апсны), частично признанного государства, где на нём говорит более 90 тыс. человек. Однако если в 1989 году они составляли всего 17,8 % населения Абхазии, то после грузино-абхазской войны (1992-93) , в 1995 - более половины. На Кавказе остались носители только двух диалектов (абжуйского и бзыпского), носители других (садзского и ахчыпсы) были депортированы в Османскую империю.
- Абазинский язык (абаза бызшва) - официальный язык Карачаево-Черкесии , где он распространён на севере республики. Три с половиной аула говорят на ашхарском диалекте, ещё около десяти - на тапантском. До Кавказской войны абазины заселяли почти всю территорию современной Карачаево-Черкесии, кроме Карачая на крайнем юго-востоке и крайнего северо-запада, который населяли бесленеевцы; а также бо́льшую часть Мостовского района Краснодарского края. Всего в России на нём говорит 38 247 чел.
Генетически абхазо-абазинские языки достаточно близки между собой, чтобы считаться наречиями одного языка. При этом, ашхарский диалект абазинского ближе к абхазскому, чем к тапантскому диалекту. Условно это изображено на схеме выше.
Убыхская ветвь
Судьба последнего абхазо-адыгского языка - убыхского (a-t°axə) оказалась более печальной. Убыхи жили по берегу Чёрного моря между садзами и шапсугами - там, где сейчас располагается курортный город Сочи . Будучи активными участниками Кавказской войны, они были полностью выселены после поражения горцев. В Османской империи они селились вместе с адыгами и впоследствии перешли на их язык: последний носитель убыхского языка Тевфик Эсенч умер в деревне Хаджиосман (на берегу Мраморного моря в Турции) 7 октября 1992 года . Однако сами убыхи ещё живы, и в Турции их насчитывается около 10 000 человек. Существует движение за восстановление языка и даже за разработку его литературной формы. Убыхский считается одним из рекордсменов по звуковому разнообразию: по оценкам специалистов, в нём насчитывается до 80 согласных фонем.
История
Следующие напасти по Западной Грузии и Абхазии стали арабы. Однако в отличие от более южных мегрелов, абхазы сумели быстро освободиться от власти Халифата. Тем не менее, в абхазском языке закрепипились некоторые арабские слова.
Очередным ударом по всему Северному Кавказу стали опустошительные нашествия татаро-монголов в XIII и полчищ Тамерлана в XIV веках, после которых адыгские племена укрылись в недоступных горных долинах. Предки абхазов, абазин и убыхов жили по другую сторону Кавказского хребта вдоль берега Чёрного моря . Но места в горах было мало, и как только вокруг стало спокойнее, часть адыгов переселилась на восток (ок. XIII-XIV вв.), положив начало кабардинскому этносу . На освободившиеся земли с юга, из-за Кавказского хребта стали переселяться группы абазин - сначала тапанта (что значит в переводе «жители равнины»), а затем и ашкарауа (="горцы"), занявшие территорию современной Карачаево-Черкесии . Позднее, уже в XVIII веке, часть кабардинцев вернулась обратно и осела на севере современной Карачаево-Черкесии, получив название «беглых» кабардинцев. Уже в советское время за ними закрепился этноним «черкесы », до того обозначавший всех адыгов вообще.
Однако новая родина оказалась не очень приветливой: тысячи мухаджиров, часто размещённые в пустынных местах, гибли от голода и болезней. Судьба родного языка была ещё менее благополучной. Прямыми и косвенными методами турецкое правительство вытесняло любые языки меньшинств и только в самое недавнее время, стремясь соответствовать европейским стандартам, Турция пошла на некоторые послабления. Однако и сейчас ни один из абхазо-адыгских языков не имеет в Турции официального статуса, не преподаётся в школе, фактически не имеет письменности. Официальная статистика говорит о чуть более 100 тыс. носителей адыгского языка (там он рассматривается как один язык) и 12 тыс. говорящих по-абхазски, в то время как этнических адыгов и абхазов-абазин насчитывается более полумиллиона, а число людей, так или иначе являющихся потомками мухаджиров, достигает нескольких миллионов.
Грамматическая характеристика
В типологическом отношении абхазо-адыгские языки довольно близки между собой. Наиболее яркими чертами их грамматики являются следующие:
- крайне бедный вокализм при весьма богатом консонантизме . В адыгских языках представлены три базовые гласные фонемы /a, ə, ɨ/ (а, э, ы), а в убыхском, абхазском и абазинском - всего две - /a, ɨ/ (а, ы). В то же время в живом произношении каждая из этих фонем имеет несколько произносительных аллофонов (вариантов) в зависимости от окружающих согласных, что частично передаётся
АБХАЗО-АДЫГСКИЕ ЯЗЫКИ (северо-западнокавказские языки), западная ветвь северокавказских языков. Распространены в Адыгее, Кабардино-Балкарии, Карачаево-Черкесии, Абхазии, а также в Турции, Сирии, Иордании, Израиле, США (смотри Абхазо-адыги). Число говорящих на абхазо-адыгском языке в Российской Федерации - 764,5 тысяч человек. Абхазо-адыгские языки делятся на абхазо-абазинскую (абхазский и абазинский языки) и адыгскую (адыгский и кабардино-черкесский языки) группы; промежуточное положение между ними занимает убыхский язык.
Фонетический строй абхазо-адыгского языка характеризуется крайней бедностью гласных и богатством согласных (до 80 фонем), включающих лабиализованные, палатализованные, шумные латеральные (л-лъ-лI), свистяще-шипящие (жъ-шъ-шI), увулярные. Для смычных характерна трёхчленная система из глухого придыхательного, звонкого и абруптивного (типа б-п-пI). Функционирует аблаут.
Морфологически абхазо-адыгские языки относятся к агглютинативным языкам. Именная морфология относительно простая по сравнению с глагольной. Имена различают категории притяжательности, определённости-неопределённости, числа. В абхазо-абазинских языках отсутствует категория падежа, в адыгских представлены абсолютивный (именительный), эргативный, творительный и превратительный падежи. В абхазо-абазинских языках представлена грамматическая категория класса человека и вещи (нечеловека) (смотри Классы именные), класс человека делится на подклассы мужчин и женщин: средний абхазский «уара» ‘ты’ (о мужчине) - «бара» ‘ты’ (о женщине).
Во всей группе различаются динамические и статические, финитные и инфинитные глаголы, местные и направительные превербы (смотри Аффикс). Личные аффиксы субъекта и объекта (прямого и косвенного) включаются в глагол, имеют строгий порядок расположения в зависимости от переходности-непереходности глагола. В глагол включаются также показатели каузатива, союзности, совместности, версии, отрицания, утверждения, временные и модальные показатели и др. В целом глагол исключительно сложен, нередко глагольная форма включает 10 и более морфем, что определяет полисинтетический строй абхазо-адыгского языка. Наречия, послелоги, союзы и частицы по происхождению связаны со знаменательными частями речи. Предлоги отсутствуют, их роль выполняют послелоги, последние особенно разнообразны в абхазском и абазинском языках, где отсутствие падежей компенсируется развитой послеложной системой.
Абхазо-адыгские языки - языки эргативного строя; средний адыгский «Ар ащ ежэ» ‘Он его ждёт’ (номинативная конструкция) - «Ащ ар ещэ» ‘Он его ведёт’ (эргативная конструкция). Функции придаточных предложений выполняют глагольные формы, включающие обстоятельства, аффиксы в значениях ‘где’, ‘когда’, ‘куда’, ‘почему’, ‘откуда’; средний абхазский «д-а-хъ-гылаз» ‘где он стоял’, «д-а-хь-неиз» ‘куда он пришёл’.
Основной порядок слов: «подлежащее + дополнение + сказуемое». Порядок слов особенно важен в абхазском и абазинском языках, где отсутствует категория падежа.
В заимствованной лексике преобладают русизмы (и слова, заимствованные через русский язык); также много арабизмов, фарсизмов и тюркизмов.
За исключением бесписьменного убыхского языка, абхазо-адыгские языки младописьменные.
Исследование абхазо-адыгских языков началось с конца 18 века (И. А. Гюльденштедт, П. К. Услар, Л. Я. Люлье, И. Грацилевский, Ш. Б. Ногмов, позже Л. Г. Лопатинский, Кази Атажукин); значительный вклад в изучение абхазо-адыгских языков внесли Н.С. Трубецкой, Д.А. Ашхамаф, Н. Ф. Яковлев, Г. В. Рогава, К. В. Ломтатидзе, З. И. Керашева и др.
Лит.: Рогава Г. В. Абхазско-адыгские языки // Языки народов СССР. М., 1967. Т. 4; Балкаров Б.Х. Введение в абхазо-адыгское языкознание. Нальчик, 1979; Кумахов М. А., Шатров А. К. Абхазско-адыгские языки // Языки Азии и Африки. М., 1979. Т. 3; Chi rikba V. А. Common West Caucasian: the reconstruction of its phonological system and parts of its lexicon and morphology. Leiden, 1996; Шагиров А. К. Абхазско-адыгские языки//Языки мира. Кавказские языки. М., 1999.
480 руб. | 150 грн. | 7,5 долл. ", MOUSEOFF, FGCOLOR, "#FFFFCC",BGCOLOR, "#393939");" onMouseOut="return nd();"> Диссертация - 480 руб., доставка 10 минут , круглосуточно, без выходных и праздников
240 руб. | 75 грн. | 3,75 долл. ", MOUSEOFF, FGCOLOR, "#FFFFCC",BGCOLOR, "#393939");" onMouseOut="return nd();"> Автореферат - 240 руб., доставка 1-3 часа, с 10-19 (Московское время), кроме воскресенья
Хагасова Таисия Хамзетхановна. Адыгские заимствования в русском языке: Дис. ... канд. филол. наук: 10.02.02: Нальчик, 2004 169 c. РГБ ОД, 61:04-10/1658
Введение
ГЛАВА ПЕРВАЯ Культурно-исторические и социально-экономические предпосылки заимствования адыгизмов русским языком 14
1. Отражение русско - адыгских связей в фольклоре 14
2. Воєнно - политические и торговые отношения адыгов с Россией 17
3. Русско-адыгские культурно-исторические контакты 28
ГЛАВА ВТОРАЯ Лексико - тематическая классификация адыгизмов в русском языке 35
1. Проблема системности лексики в современной лингвистике 35
2. Лексико-тематическая система - один из способов группировки словарного состава языка 42
3. Типы заимствований: 44
1. Заимствования 44
2. Экзотизмы 47
3. Вкрапления (варваризмы) 49
4. Лексико-тематическая классификация адыгизмов 51
ГЛАВА ТРЕТЬЯ Освоение адыгизмов в русском языке 82
1. Особенности функционирования адыгизмов в русскоязычных произведениях 82
2. Разработка адыгских заимствований в русской лексикографии и энциклопедической литературе 97
3. Основные аспекты ассимиляции адыгских слов в русском языке 103
1. Графический аспект (преобразование) 105
2. Фонетический аспект (ассимиляция) 106
3. Словообразовательный аспект (активность) 117
4. Морфологический аспект (адаптация) 119
5. Семантический аспект (переосмысление) ш
6. Лексический аспект (освоение) 125
7. Орфографирование адыгизмов в русском языке 127
Заключение 131
Список принятых сокращений 136
Словарь адыгизмов...139
Библиография 155
Введение к работе
Изучение взаимодействия языков в широком плане с выходом за пределы генетически родственной языковой семьи в настоящее время с новой силой привлекает внимание языковедов. Повышенный интерес к вопросам древних исторических контактов, к проблеме субстрата и взаимовлияния разносистемных языков объясняется тем, что сравнительно - историческое и сравнительно - типологическое изучение родственных и неродственных языков открывает широкий простор для общетеоретических выводов, а это в сочетании с этнографическими находками помогает в значительной степени освещению многих сторон истории языков народов России.
Масштабы взаимодействия неродственных языков зависят от характера контактов между ними, и они протекают по-разному на разных ярусах языка. Наиболее интенсивно они протекают на лексическом и фонетическом уровнях (Балкаров 1977: 70).
Невозможно найти хотя бы один язык, который не имел бы заимствований. При этом объем их может достигать очень больших размеров, как, например, в английском и албанском, и быть весьма ограниченным, как в ирландском (Ахунзянов 1968: 215).
Заимствование - это универсальное языковое явление, заключающееся в акцепции одним языком лингвистического материала из другого языка вследствие экстралингвистических контактов между ними, различающихся по уровню и формам. Изучение этого процесса как результата тесных контактов между народами и их языками имеет важное значение для решения ряда лингвистических проблем, а также вопросов, связанных с историей, археологией, психологией и другими науками (Володарская 2002: 96).
При изучении данного вопроса необходимо уточнить, что следует понимать под заимствованием и какие слова можно отнести к их разряду. С этим, естественно, связаны и следующие вопросы: какие разновидности заимствования существуют в языке и могут быть выделены, каковы причины этого процесса, какова целесообразность использования их. Следовательно, данная проблема является одним из основных аспектов как лингвистического, так и социологического изучения языка.
В отношении слов, используемых в русском языке и не принадлежащих к его исконному словарному запасу, в научной литературе применяют следующие обозначения: «иностранные слова», «иноязычные слова», «иностранные заимствования», «иноязычные заимствования», «безэквивалентная лексика», «экзотическая», «региональная лексика». В широком смысле к разряду заимствованных слов относят как те, которые не претерпели изменения, так и те, которые подверглись значительным изменениям и вошли в основной словарный фонд языка (Лотте 1982: 9).
Русский язык оказывал и продолжает оказывать разностороннее и * благотворное влияние на развитие национальных языков Российской Федерации, вбирает в себя и осваивает национальные средства выражения, обогащая тем самым свой лексический запас. В. В. Виноградов отмечал, что еще в древнейший период истории русского языка определяются способы взаимодействия русского языка с другими языками. При этом русский язык воспринимал от них лишь необходимые слова и выражения: «На протяжении истории русский язык с необычайной широтой и свободой пользовался словами и выражениями чужих языков, погружая их в русскую национальную стихию и ассимилируя в ней» (Виноградов 1945: 123), -
Иноязычные лексика приходит в наши дни через деловые, научные, торговые, культурные связи, художественную литературу, средства массовой информации, которые являются сегодня важным источником заимствования (Крысин 2002: 27). В нашей стране одним из основных условий данного процесса является двуязычие, Россия - многонациональное государство. Двуязычие - это социально - лингвистическое и историческое явление, возникающее в результате контактов разноязычного населения.
Внутри этнически однородных общностей людей коммуникативную функцию выполняет родной язык данной общности. Он выступает универсальным средством выражения мысли, обмена накопленным опытом. Однако, по мере развития производства, контакты людей, особенно в условиях многонационального государства, не ограничиваются рамками той социально-этнической общности, к которой они принадлежат. Русский язык, функционируя в роли языка межнационального общения параллельно с национальными языками, активно взаимодействует с ними, обогащает их и одновременно обогащается сам, расширяя свои выразительные средства.
Слова одного из взаимодействующих языков проникают в другой язык и постепенно образуют в нем нередко довольно заметный слой. Однако не вся вошедшая в язык лексика становится его достоянием. Одни иноязычные слова с течением времени усваиваются заимствующим языком, подчинившись законам и правилам перенимающего языка, другие по разным причинам не находят распространения, не усваиваются языком и постепенно выпадают.
В действительности заимствование слов - один из основных путей обогащения и развития языка. Оно отражает все исторические перипетии, которые сопровождают развитие данного народа. В лексике находят отражение обычно все крупные и подчас мелкие события истории общества, и можно восстановить не только историю отношения того или иного народа с другими народами, но и характер этих отношений. Поэтому заимствования из одного языка в другой часто используются как весьма ценные исторические свидетельства.
Как было отмечено, общая проблема заимствования включает сложный комплекс вопросов как лингвистического, так и экстралингвистического плана. Наиболее актуальными и важными из них для нашей работы представляются следующие положения: причины заимствования - экстралингвистические, внутрилингвистические; виды и типы иноязычных слов; аспекты освоения заимствований. К экстралингвистическим причинам относятся: 1) культурное влияние одного народа на другой; 2) наличие устных и письменных контактов; 3) повышение интереса к изучению того или иного языка; 4) авторитетность языка-источника; 5) исторически обусловленное увлечение определённых социальных слоев культурой другой страны; 6) условия языковой культуры социальных слоев, принимающих новое слово. К внутрилингвистическим причинам можно отнести: 1) отсутствие в родном языке эквивалентного слова для нового предмета или понятия; 2) тенденции к использованию одного заимствованного слова вместо описательного оборота; 3) стремление к повышению и сохранению коммуникативной чёткости лексических единиц, которое выражается в устранении полисемии или омонимии в заимствующем языке; 4) потребность в детализации соответствующего значения, в разграничении некоторых его смысловых оттенков, передаче особенностей быта, нравов другого народа; 5) тенденция к экспрессивности и др.
Иноязычные слова в русском языке можно разделить на несколько групп: заимствованные слова, экзотическая лексика, иноязычные вкрапления (Крысин 1968:43).
Заимствованные слова, представляющие собой факты языка, большая часть которых лексикографически зафиксирована,
Экзотическая лексика, которая определяется как региональная, представляет собой незамкнутую группу слов. Лексика такого плана не принадлежит, подобно заимствованиям, системе использующего их языка, не функционирует в нем в качестве более или менее прочно связанных с грамматическим строем этого языка единиц. Экзотизмы используются в тексте художественных произведений для передачи национального колорита, культуры, специфики видения действительности. Однако это не означает, что между заимствованиями и экзотической лексикой нет никаких точек соприкосновения.. Использование регионализмов обусловлено тем, что они являются признанными формами лексико- семантического выражения важнейших понятий современной культуры разных народов и служат базой для заимствования.
Иноязычные вкрапления представляют собой слова и словосочетания, которые имеют интернациональный характер и могут быть употреблены в текстах любого культурного языка. Эти единицы являют собой по существу межъязыковой словесно-фразеологический фонд. Кроме того, «вкрапливаться» в речь могут и другие иноязычные элементы, не принадлежащие к кругу устойчивых и интернациональных. Их использование часто связано с художественно-стилистическими задачами, а иногда отражают индивидуальное словоупотребление (Крысин 1968:47-48).
Исследования показывают, что результатом многовековых русско-адыгских взаимоотношений явилось их взаимовлияние и взаимообогащение (Апажев 2000:240). Внутреннее и внешнее положение адыгской этно-политической общности, интересы восточной политики России и общая заинтересованность в борьбе с турецко-крымской агрессией обусловили сближение адыгов с Московским государством. Известно, что эти отношения не были односторонними.
Если вопросы многостороннего влияния русского языка на кабардино-черкесский, адыгейский и другие северокавказские языки получили значительную разработку в трудах X. Д. Водождокова (1955), Ю. Д. Деше-риева (1958, 1987), Т. А. Гуриева (1962), М. Л. Апажева (1963), М. Ю. Ха-лиловой (1994) и др., то проблема обогащения русского языка за счет заимствований из языков народов Северного Кавказа остается недостаточно исследованной, в особенности, в структурно-лингвистическом плане. Имеются в виду, прежде всего, фонетический, акцентологический, лексический, семантический, словообразовательный, морфологический аспекты освоения адыгских и других северокавказских заимствований как в южно- русских говорах, диалектах, так в самом русском литературном языке (Апажев 2000:240).
Бесспорно, что при всем огромном размахе и глубине своего проникновения русское влияние в адыгоязычных республиках, как и в целом на Северном Кавказе, не оставалось безответным.
Актуальность настоящего исследования обусловлена недостаточной изученностью вопросов освоения, функционирования и степенью адекватности перевода экзотической лексики в тексте художественных произведений, что представляет интерес для исследования взаимодействия и взаимовлияния русского и адыгских языков.
Объектом исследования является комплексный лингвистический анализ адыгской лексики используемой в русскоязычной художественной литературе. Такой подход позволяет рассмотреть иноязычные слова не только с точки зрения лексико-семантической, но и как одно из стилистических средств, отражающих духовную культуру народа, специфику видения действительности.
Предметом исследования выступает адыгская лексика в русскоязычной литературе.
Цель исследования заключается в выявлении адыгизмов, их классификации в русском литературном языке и анализе основных аспектов их ассимиляции в заимствующем языке.
Для достижения поставленной цели ставятся и решаются следующие задачи:
1) Раскрыть культурно-исторические и социально-экономические предпосылки заимствования адыгизмов русским языком и обобщить накопленный материал по данной проблеме, который содержится в исследованиях предшественников (В. И. Абаев, А. К. Шагиров, М. Л. Апажев, 3. У. Блягоз, Дж. Н. Коков, И. Е. Гальченко, и др.).
Охарактеризовать типы заимствований и представить лексико-тематическую классификацию адыгизмов.
Рассмотреть основные аспекты ассимиляции адыгских слов и названий в русском языке и определить художественные функции экзотической лексики в тексте произведений.
Научная новизна. Разработка проблемы заимствования из языков народов Северного Кавказа в русский язык до сих пор рассматривалась больше в социолингвистическом плане. В данном исследовании сделана попытка определить специфические особенности фонетической, морфологической, словообразовательной, семантической, лексической, графической ассимиляции адыгской лексики в русском языке.
В основу исследования положена гипотеза о том, что длительные исторические контакты русского и адыгских народов должны были привести к взаимообогащению лексики их языков. Общеизвестна огромная роль русского языка в обогащении и развитии всех сфер лексики адыгских языков. Вместе с тем адыгские языки оказывали и оказывают определенное обратное влияние на лексику русского языка.
Источники исследования: исследование базируется на анализе адыгских лексических единиц, которые встречаются в текстах произведений А. П. Кешокова, Т. М. Керашева, А. Т. Шортанова, И. Ш. Машбаша, X. И. Теунова, М. Кандура, А. Охтова, М. Эльберда и др. с целью определения особенностей функционирования национальной лексики в русском языке.
Изученность проблемы исследования. Вопросы влияния языков народов Северного Кавказа на русский язык были объектом внимания в плане лингвистическом М. Л. Апажева (1968, 1971, 1977, 2000), З.У. Бля-гоза (1967,1971) и др. Интерес к данной проблеме в социолингвистическом плане обнаруживаем в трудах И. Е. Гальченко (1975, 1976, 1980), М. М.
Молчановой (1984), А. Г. Гюльмагомедова О 995), Э. М. Махмудовой (1997), X. Т. Халимбекова (1998).
Методологическую основу работы составляют исследования В. И. Абаева (1958, 1963), В. А. Аврорина (I960), М. Л. Апажева (1963, 1971, 1977, 2000), Б. X. Балкарова(1975, 1991), 3. У. Блягоз (1967,1971, 1982), Ю. Д. Дешериева (1958, 1987), Дж. Н. Кокова (1966, 1983,1993, 2000, 2001), Л. П. Крысина (1968, 1994), А. Е. Супруна (1958,1975), А. К. Шагирова (1962, 1977, 1989), Ф. П. Филина (1957) и др. На современном этапе под влиянием многочисленных факторов социально-экономического, политического, идеологического и культурного порядка процесс взаимодействия русского и младописьменных языков протекает с большой интенсивностью. Следовательно, это обстоятельство вызывает необходимость нового подхода к вопросу о языковых контактах.
Методы исследования: для решения поставленных задач были использованы различные методы исследования, описательный, сопоставительный, сравнительный анализ текста с целью определения места и роли адыгской лексики в русскоязычных произведениях.
Теоретическая значимость исследования заключается в том, что работа представляет первую попытку более полного охвата адыгизмов, выяснения и анализа основных аспектов их ассимиляции в русском языке. Результаты исследования могут быть использованы при дальнейшем изучении проблем взаимодействия и взаимовлияния языков, а также при разработке вопросов адыгской и русской лексикологии и лексикографии.
Практическая значимость работы следует из вышеизложенного и состоит в возможности использования материалов диссертации в практике изучения лексики на соответствующих факультетах вузов, колледжах, гимназиях адыгоязычных республик - Адыгеи, Кабардино-Балкарии и Карачаево-Черкесии.
На защиту выносятся следующие положения: лексико-тематическая классификация адыгских заимствований позволила составить общее представление о разнообразии исследуемого материала, характеризующего быт народа, обычаи, искусство, культуру, что является важным звеном в исчерпывающем описании словарного состава русского языка, в особенности при составлении полных толковых, тематических, иноязычных, идеографических, а также двуязычных и терминологических словарей различных типов и назначения.
Адыгские заимствования в русской языковой системе претерпевают фонетические, морфологические, семантические и графические изменения.
3) Использование адыгизмов в тексте русскоязычной литературы обусловливает возможность сохранения национального колорита, раскры вает внутренний мир героя и расширяет смысловую перспективу повество вания.
Апробация исследования: основные положения диссертации докладывались на международных (Сухум 1999; Нальчик 2003), всероссийской (Нальчик 2000), региональных (Нальчик 1997; Карачаевск 2001), республиканских (Нальчик 1996) научно-практических конференциях.
Структура и объем работы. Диссертация состоит из введения, трёх глав, заключения, списка сокращений и приложения, библиографии, объем работы составляет 169 страниц.
Во введении обосновывается выбор и актуальность исследуемой темы, определены цель, задачи, методологическая основа и методы исследования, раскрывается сущность научной новизны и практическое значение диссертационной работы.
В первой главе рассматриваются культурно-исторические и социально-экономические предпосылки заимствования адыгизмов русским языком.
Вторая глава посвящена проблеме системности лексики в современной лингвистике: дана характеристика типов заимствований в русском языке, представлена лексико-тематическая классификация адыгских заимствований.
В третьей главе определены художественные функции адыгской лексики в русскоязычной литературе, освещаются вопросы разработки адыгских заимствований в русской лексикографии и энциклопедической литературе, выявлены основные аспекты ассимиляции адыгских элементов в русском языке в графическом, фонетическом, словообразовательном, морфологическом, семантическом и лексическом планах.
В заключении даны основные выводы. В библиографии представлены список использованной литературы и перечень принятых условных сокращений.
В приложении дан словарь адыгских заимствований и экзотизмов в русском языке.
Отражение русско - адыгских связей в фольклоре
В ходе исторического развития народы, их языки, соприкасаясь друг с другом, обогащаются путем взаимовлияния. История взаимоотношений России и адыгских народов имеет свои особенности. Они обусловлены, главным образом, обеспечением внешней безопасности, общностью политических, торгово-экономических, хозяйственных и культурно-бытовых интересов (Кумыков 1991: 6).
Общение адыгов с древними славянами уходит в глубь веков. В летописи 1022 г. говорится об единоборстве сына Владимира Св. Мстислава тмутараканского с косожским богатырем Редедею (Кудашев 1991: 39). Факты из летописного сюжета о единоборстве Мстислава и Редеди послужили при составлении родословных отдельных боярских фамилий в XVI -XVII веках. По преданию, два сына Редеди, уведенные в Тмутаракань, были крещены Мстиславом и получили соответсвенно имена Юрия и Романа. По одному из вариантов, Роман был женат на дочери тмутараканского князя. К Юрию и Роману возводили свои генеалогии боярские роды Белеуто-вых, Сорокоумовых, Симских, Добрынских и др. (Зимин 1988: 217-223). Исследователи русско-кабардинских культурных взаимосвязей подчеркивают, что общение между славянами и адыгами не прекращалось и после нашествия половцев: тмутараканцы сохранили и тогда дружественные связи с народами Северного Кавказа. (Тресков 1956: 14) Огромная роль Тмутаракании в X-XI вв. в жизни адыгов объясняется еще и тем, что она являлась самым удобным, самым близким и крупным торгово-ремесленным центром, через посредство которого адыги были связаны с международной торговой жизнью. Русско-адыгские взаимоотношения в период Тмутараканского княжества не ограничились политическими, тор I говыми связями. Они оставили следы в культуре обоих народов. Этнографы отмечают сходные черты в одежде, жилище, а также фольклоре адыгов и украинцев (Мальбахов, Дзамихов 1996: 14).
Определенную роль в развитии отношений адыгов с русскими сыграли и религиозные связи. Христианство и связанные с ним ритуалы и мифологические имена проникли в Кабарду из Византии, но и в этом случае не следует упускать из виду роль Древней Руси, распространявшей и поддерживавшей эту религию среди адыгов. Иначе невозможно понять тот факт, что кабардинцы ощущали религиозную сущность "Марии" вплоть до середины XIX века, как об этом свидетельствует Ш.Б. Ногмов (Ногмов 1994: 60). Вряд ли это можно объяснить связью только с греками: - ведь с возникновением Тмутараканского княжества сношения адыгов с Византией ослабевают, а затем и вовсе прекращаются, следовательно, христианские понятия и имена, по всей вероятности, заимствовались предками кабардинцев первоначально как из Греции, так и Руси, а затем благодаря славяно-адыгским связям и древнерусскому влиянию удерживались в жизни и языке адыгов (Апажев 1963: 20).
Первые упоминания о Руси (русах, росах, русских) имеются в нарт-ском эпосе, где прежде всего обращает на себя внимание балкаро-карачаевское сказание о сыне русского и балкарки или карачаевки нарте Рачикау - лучшем друге адыгского богатыря Сосруко. Имеются указания на «связь» с Русью не только балкаро-карачаевского Рачикау, но и адыго-черкесского Сосруко. Так, по сообщению Хан-Гирея, «в жизнеописатель-ной песне Сосруко говорится о стране Урис, что на черкесском языке означает Россия, странаРусов (Тресков 1963: 179-180).
М. Г. Халанский отмечал близость мотивов русских былин и адыгского эпоса. Он подчеркивал, что сходство между русскими и кавказскими сказаниями так велико, что появляется желание выявить между ними более тесные отношения, нежели провести простые сравнения. При этом он ука зывал на то, что «для сравнения с русскими сказаниями о Святогоре... представляют интерес кавказские сказания о столкновении нартов с великанами (ХаланскиЙ 1885: 33-34). Исследователи писали о том, что сходство этих сюжетов связано с ранними отношениями восточных славян с кавказскими народами. Обнаруживается в эпосе адыгов и следы эпических сказаний о борьбе антов с готами в IY-YI вв. В эпической терминологии адыгских сказаний особенно интересно отметить специальные наименования народов антов, отсутствующие в бытовой современной речи. В древних преданиях встречаются слова «антскии юноша», «антскии княжеский сын», «антскии всадник» и другие. Анты - восточные славяне, судя по данным византийского историка Прокопия Кесарийского (Вилинбахов 1982: 28).
Адыгский эпос содержит ряд сказаний, где не только действует народ антов, но и упоминаются отдельные герои, имена которых совпадают с именами славянских, или антских, вождей, сообщаемых византийскими писателями YI-YII вв.: Баксан - антскии князь, Маремиха - сын Идара, Боз (Бус) - антскии князь и др.
Интерес представляет «Повесть о Баксане». Как пишет Ш. Б. Ног-мов, что на реке Баксан жил князь Дауо, у которого было восемь сыновей и одна дочь. Старший сын его - Баксан был знаменитый нарт своего отечества. Говорят, он был убит готфским царем со всеми своими братьями. Далее он приводит песню о Баксане, сочиненную сестрой убитого; «Геройство Баксана освещает антскии народ своими доблестями...» (Ногмов 1994: 41-58). В сказании о Баксане трудно не увидеть переработку сказания о войне Буса (Боза) с готами, в которой последний был взят в плен и мучительно убит ими. Вполне возможно, что древний прототип этой песни -плача и послужил причиной появления в «Слове о полку Игореве» фразы о печальном «времени Бусовом» (Вилинбахов 1982: 29). Память о русах и Руси в северокавказском фольклоре является убедительным свидетельством того, что в далеком прошлом между северокавказскими народами и русами существовали разнообразные отношения. Русские летописи в XIII веке продолжают именовать адыгов «касо-гами», но на рубеже столетия постепенно в них появляется новый экзоэт-ноним «черкесы» (Дзамихов 2000: 45).
С XIII века земли адыгов входили в состав Золотой Орды (Бакиев 1997: 21). Монгольское нашествие несколько ослабляет русско-адыгские контакты. Но уже в конце XV века некоторые адыгские князья пытались искать поддержку Русского государства.
Отражением одного из звеньев в цепи русско-адыгских связей можно считать переписку Ивана III с Захарием де Гильзофи. Последний дважды (1483 и 1487 гг.) отправлял в Москву с проезжавшим через Кафу русскими купцами грамоты с предложением перейти на русскую службу. Иван III отлично представлял себе, кто такой Захария; в грамотах великого князя он зовется не только "таманским князем", фрязином, но и "черкасином", "черкашинином". Иначе говоря, Иван III понимал, что речь шла о связях с адыгами. Но расстановка сил в конце XY века не позволяла Руси установить контакты с адыгами. Это произошло только во второй половине XYI столетия.
Проблема системности лексики в современной лингвистике
Лексикология является сравнительно молодым разделом языкознания в мировой лингвистике, но имеет богатую историю, свою методику исследования и представляет в настоящее время целостную систему научных дисциплин.
Еще в конце XIX века, исследуя состояние науки о языке, И. А. Бо-дуэн де Куртенэ предрек: «Лексикология, или наука о словах, как отдельная ветвь грамматики, будет творением XIX века» (Бодуэн де Куртенэ 1963: 17).
Становление русской лексикологии относится к советскому периоду развития отечественного языкознания. Развитие практической и теоретической лексикографии, отмеченное в последние годы крупными достижениями, стимулируется в первую очередь задачами национально-культурного и языкового строительства. Издано более 4000 словарей, значительная часть которых переведена на зарубежные языки или использована в качестве образцов при составлении различных словарей и энциклопедий (Апажев 1992: 62).
В основе развития лексикологии с самого начала лежали два фундаментальных теоретических положения, сформулированных в работах крупнейших представителей русского языкознания предшествующего периода - Ф. Ф. Фортунатова, И. А. Бодуэна де Куртенэ, А. А. Шахматова, М. М. Покровского, Л. В. Щербы, В. В. Виноградова и др. Это были идеи системности языка. Данные положения относятся к общей теории языка, но имеют исключительно важное значение для лексикологии, ибо именно в области лексики единство указанных характеристик языка выступает особенно ярко. Как отмечает Э. В. Кузнецова, «Социальность языка и его системность неразрывно связаны. И вместе с тем они обусловливают наличие в самом языке двух аспектов, а в науке о нем двух возможных направлений: внешнего, социолингвистического, и внутреннего, системно-семасиологического. В лексике эти два направления частично совпадают с разграничением лексикологии в узком смысле слова и семасиологии» (Кузнецова 1982: 7).
Предметом лексикологии является изучение словарного состава и прежде всего тех сторон, которые обусловлены факторами внеязыкового, социально-исторического характера. В ее задачи входит изучение вопросов формирования словарного состава языка, исторических изменений, происходящих в нем, проблем неологии и архаизации слов, систематизации лексики с генетической точки зрения, а также расслоения по сферам употребления, по степени активности, экспрессивно-стилистическим параметрам (Апажев 1992:63).
Семасиология изучает «лексическую систему языка и слово как элемент этой системы прежде всего с точки зрения внутренних закономерностей, организующих эту систему. Объекты семасиологии - это различные проявления системности лексики: лексико-семантические группы слов, явления семантического варьирования, закономерности сочетаемости слов, все виды семантических и формально-семантических оппозиций слов (Кузнецова 1982: 7).
Однако, по мнению Л. А. Новикова, М. Л. Апажева и других исследователей, такое определение семасиологии является слишком широким, так как последние разделяют единое учение о значении слова, т.е. лексическую семантику, на два взаимосвязанных аспекта, метода семасиологию (теория значения) и ономасиологию (теория обозначения).
Такое разграничение обеспечивает два подхода к изучению лексико-семантической системы языка «не только для раскрытия природы и прин ципов организации языковых единиц в категории в зависимости от характера ее использования участниками коммуникации, но и для раскрытия характера основных лексических категорий, тяготеющих в своей основе то к семасиологической (моносемия, полисемия, омонимия), то к ономасиологической организации (синонимия, антонимия, конверсия; семантическое поле) и к соответствующим видам их использования, реализации в языке» (Новиков 1982: 84)
При этом, безусловно, подчеркивается мысль, что семасиология и ономасиология неразрывны, неотделимы друг от друга как два аспекта и метода одной научной дисциплины - семантики.
На современном этапе идея системности лексики считается общепризнанной. Эта мысль, выдвинутая первоначально в качестве важнейшей задачи лексикологии в работах М. М. Покровского, Л. В. Щербы, В. В. Виноградова и других, стимулировала ее развитие, хотя и вызывала различное отношение со стороны лексикологов.
Масштабность и разнообразие единиц словарного состава, динамизм, сложность внутренней организации, обусловленная спецификой единиц-слов, давали основания для сомнений в правомерности системной трактовки и даже для отрицания: «... слова, имеют ту особенность, что они чрезвычайно многочисленны, точнее, что их количество в принципе не ограничено и не может быть точно подсчитано. Кроме того, словарь неустойчив и постоянно изменяется...» (Ельмслев 1962: 119).
Хотя системный подход к лексике стал определяющим, эта концепция встречает возражение со стороны отдельных исследователей. Свое отрицательное мнение по этому вопросу высказал В. М. Жирмунский: «...в лексике нет никакой системности, кроме той, которая обусловлена отношениями между явлениями самой действительности» (Жирмунский 1960: 70). Одним из главных доводов против признания системности лексики выдвигалось положение о том, что системность представляет собой простое отражение связей и отношений действительности и потому - в силу ее внелингвистической природы - не может быть предметом лингвистического исследования.
Если согласиться с такой трактовкой, то следует отказаться от изучения лексического уровня языковой системы, ибо содержание слов формируется прежде всего под влиянием факторов внелингвистического характера (Шмелев 1977: 183-185).
Общеизвестно что, все изменения наиболее ярко проявляются в лексике, так как она, непосредственно связанная с действительностью, реагирует на изменения в общественной жизни. Следует также отметить, что количество лексических единиц намного превышает количество единиц других уровней (фонем, морфем и др.) Осложняет системность лексики и то, что семантическое варьирование слов, порождающее многозначность, создает особую сложность их взаимоотношений (Кузнецова 1982: 9).
Ю. Н. Караулов отмечает, что во многих работах, в которых идет речь о «системной организации лексики», остается неясным, относится ли слово «организация» к объекту, означая исконно присущее данной системе свойство, или только к процедуре анализа, указывая тем самым лишь на конечную цель исследователя.
Лексико-тематическая классификация адыгизмов
Известно, что пополнение словарного состава языка совершается не только за счет использования внутренних речевых средств родного языка, хотя это главный путь, но в большом количестве случаев также за счет заимствования иноязычных слов. Следовательно, одной из важнейших задач исследования языка является лексико-тематическая классификация словарного состава, которая служит важным звеном в полном описании языка (Апажев 1992: 123). Что касается кабардино-черкесской лексики, то необходимо отметить, что исключительная заслуга принадлежит Н.Ф. Яковлеву. В его «Грамматике литературного кабардино-черкесского языка» (1948) приводимые тематические группы слов представляют несомненный интерес: названия древних орудий и оружия, домашних животных, названия частей тела, название металлов и т. д.
Большую роль в дальнейшем исследовании адыгской лексики в ис-торико-этимологическом плане сыграл А. К. Шагиров (1962). Им представлено значительно больше тематических групп: название частей человеческого тела и тела животных, названия предметов и явлений из области неживой природы, названия родства, названия, относящиеся к обозначению времени, орудий и предметов труда, слова, относящиеся к животному и растительному миру, названия кушаний и продуктов питания, названия действующих лиц. В перечисленных тематических группах рассмотрены общеадыгские исконные слова, имеющие параллели в других языках абхазско-адыгской группы, кабардинские слова, отсутствующие или малораспространенные в адыгейском языке, а также адыгейские слова, отсутствующие или малораспространенные в кабардинском языке. Следует отметить, что среди тематических групп встречаются объединения слов под названием «личные местоимения», «числительные», «глаголы», «прилагательные» и «различные слова».
Исследовав заимствованную лексику адыгских языков, А. К. Шагиров (1962) выделяет в ее составе новые для кабардинского языка тематические группы слов: названия предметов домашнего обихода и мебели, названия видов одежды, обуви и предметов туалета, названия тканей, названия различных мер и единиц измерения земельной площади, названия частей дома и строительных материалов, названия овощей, фруктов, зерновых культур, кормовых трав и некоторые другие слова из области сельского хозяйства, названия табачных изделий, названия месяцев календарного года и некоторые слова, относящиеся к обозначению времени, слова из области транспорта, путей сообщения и связи, названия повозок, их частей и предметов конской упряжи, названия сельскохозяйственных машин и орудий, названия механизмов и технических деталей, названия химических веществ, слова из области торговли и денежных отношений, слова из области медицины, названия хозяйственных, торговых и правовых учреждений, названия предприятий общественного питания, названия учебных заведений и культурно-просветительских учреждений, учебно-педагогические и научные термины, названия письменных и чертежных принадлежностей и слова, относящиеся к школьному быту, лите ратуре и искусству, физкультуре и спорту, слова, обозначающие лиц по их профессии, должности, роду занятий, слова, относящиеся к документации и деловой переписке, названия административно-территориальных единиц, общественно-политические, военные термины и др. слова (Шаги-ров 1962: 137-177)
Впервые в кабардино-черкесском языкознании о рассматриваемых словах как о лексико-тематической системе говорит М. Л, Апажев (1988,1992,2000). Определив ее как одну из четырех макрогруппировок лексической системы, М. Л. Апажев выделяет в составе лексико-тематической системы кабардино-черкесского языка 115 тематических групп: соматическая лексика, терминология родства, цветообозначающая лексика, названия пищи и напитков, лексика флоры, лексика фауны, названия бытовых предметов, природных явлений, обозначающие время, число и неопределенное количество (типа много-мало), названия важнейших орудий труда и инструментов, названия жилищ, хозяйственных построек и их частей, лексика строительного дела, названия сооружений и учреждений, названия транспортных средств, путей сообщения, слова из области торговли и денежных систем, названия системы мер длины, веса, объема, площади, названия традиционных профессий адыгов, названия болезней, средств их лечения, названия предметов топлива, веществ, материалов, названия металлов, терминология современного сельскохозяйственного производства, названия сельскохозяйственной техники, названия механизмов, их частей и связанные с ними слова, терминология связи (почта, телеграф, телефон), лексика документов и делопроизводства, лексика дошкольного воспитания и школьного дела, лексика профтехобразования, лексика высшего образования, названия письменных, канцелярских, чертежных принадлежностей, научная терминология важнейших дисциплин, общественно-политическая лексика, военная, спротивная терминология, слова из области искусства (кино, театр, живопись, музыка), лексика на циональной культуры и названия учреждений культуры, современная кабардино-черкесская ономастика и др.
Каждой из названных выше тематических групп М. Л. Апажев дает, на наш взгляд, исчерпывающую характеристику. А сопоставление с другими языками, в частности с русским, делает возможным более полное описание всей лексико-тематической системы кабардино-черкесского языка.
Материалы отдельных тематических групп даны в работах М. Л. Абитова и др. (1951), Дж. Н. Кокова (1966,1973,1974,1983), М. А. Мерету-кова (1970), К. X. Меретукова (1971,1972,1981,1990), Г. X. Мамбетова (1971), Б. X. Балкарова (1975), 3. Ю. Кумаховой (1975), Б. Ю. Хакунова (1975), X. С. Братова и др. (1984), X. М. Думанова (1984), О. X. Таова и М. А. Бзябзева (1976), X. X. Сукунова и И. X. Сукуновой (1998) и др.
Русский язык, обладая богатейшим словарным составом и развитым грамматическим строем, оказал влияние на развитие и обогащение других языков. Данная тема обстоятельно освещена в трудах многих ученых: X. Д. Водождокова (1955), Ю. Д. Дешериева (1958,1987), Т. А. Гуриева (1962), М. Л. Апажева (1963, 2000), М. Ю. Халиловой (1994) и др.
Но было бы ошибочно думать, что другие языки никакого обратного влияния не оказывают на русский язык (Апажев 1977: 11). Лексика языков народов Северного Кавказа, получившая отражение в художественной литературе на русском языке, вошла в состав языка этой литературы как его составной компонент и выполняет важную семантико-стилистическую функцию (Гальченкої 980: 12).
Фонетический аспект (ассимиляция)
Графическое преобразование заимствованного слова предполагает передачу его на письме средствами русского алфавита. Так, иноязычные слова из английского, арабского, греческого, латинского и др. языков изменялись в соответствии с графикой перенимающего языка (Апажев 2000: 259). Во многих случаях графическое освоение чужого слова происходило не сразу: в течение некоторого времени слово передавалось не русскими буквами, несмотря на то, что русский алфавит обладает достаточным набором графем для отображения звуков (Калинин 1978: 69).
Что касается кабардино-черкесского языка, то следует отметить, что развитие письменности шло сложным путем. С 1920 по 1923 гг. письменность осуществлялась на основе арабского алфавита, а с 1923 по 1935 гг. -на базе латинской графики. В 1935 г, кабардино-черкесскую письменность перевели на русскую графическую основу. Новый алфавит был составлен Т. Борукаевым и др. при консультативной помощи Л. В. Щербы. Некоторые изменения в графику внесла в 1939г. спецкомиссия под научным руководством Н. Ф. Яковлева (Багов 1982: 162).
Таким образом, созданный на русской графической основе алфавит способствовал приобщению народа к русской культуре, позволил упростить и удешевить бурно развивающееся издательское дело, открыв возможность печатания в одной типографии книг на языках разных народов.
Необходимость значительного переоформления региональной (экзотической) лексики, встречающейся в тексте повествования произведений при переводе, отпадает. Хотя между ныне действующим кабардино-черкесским и русским алфавитами есть существенное различие: расхождение между системами графем и фонем в русском алфавите минимальное, а в кабардино-черкесском - максимальное, т.е. в русском языке одному реже - двум фонемам соответствует один знак, в кабардино-черкесском, наоборот, одной фонеме - два, три и даже четыре знака (Багов 1982: 163). Учитывая эти особенности, отметим, что графическое преобразование экзотической лексики представляет незначительные изменения.
Фонетическое освоение иноязычных слов - процесс довольно длительный. Как известно, изменения эти вызываются, главным образом, особенностями фонологической системы заимствующего языка. Н. С. Трубецкой писал: «Фонологическая система любого языка является как бы ситом, через которое просеивается все сказанное... слушая чужую речь, мы при анализе слышимого непроизвольно используем привычное нам «фонологическое сито» своего родного языка, А поскольку наше «сито» оказывается неподходящим для чужого языка, постольку возникают и многочисленные ошибки, недоразумения. Звуки чужого языка получают у нас неверную фонологическую интерпретацию, так как они пропускаются через «фонологическое сито» родного языка» (Трубецкой 1960:59).
Следовательно, в регионализмах состав гласных и согласных подвергается изменению вследствие отсутствия аналогичных звуков в русском языке или в силу специфических фонетических норм, не допускающих появления звуков в тех позициях, в каких они встречаются в адыгских словах.
Так, современное русское «шашка» восходит к адыгскому сэшхуэ/сэшхо, которое, как отмечалось выше, состоит из сэ - «нож» и шхо/шхуэ - суффикс увеличительности. В период заимствования адыгского «сэшхо» (XVIII и начало XIX вв.) процесс взаимной мены свистящих и шипящих звуков: з-ж, с-ш, как показывают наблюдения исследователей, был живым в южновеликорусском диалекте, что привело к переходу сэшхо в «шашка». Можно предположить, что эти звукопереходы в ряде случаев могли быть вызваны действием в южновеликорусском диалекте закона дистанционной ассимиляции, как прогрессивной, так и регрессивной (Апажев 1971: 216).
Соотношение гласных и согласных фонем в языках различно: в одних языках, как во французском, финском, одинаковое количество гласных и согласных фонем, в датском 23 гласных и 20 согласных (ЛЭС 1990: 236), а в других, как в абхазском, абазинском, грузинском, русском, - разное количество при многократном перевесе согласных над гласными. Адыгские языки относятся ко второй группе. Больше того, они выделяются вместе с абхазским, абазинским и убыхским языками необычайным богатством согласных фонем, которым противостоит ограниченное количество гласных. В кабардино-черкесском литературном языке 47 согласных и 7 гласных фонем, из чего следует, что увеличивается диспропорция между консонантной и вокалической системой (ГК-ЧЛЯ-70). Хотя консонантизм кабардино-черкесского литературного языка по своему составу является менее сложным по сравнению с косонантными системами адыгских диалектов (Кумахов 1981: 120).
Сопоставление русского и кабардинского языков в данной плоскости выявляет разительный типологический контраст. Исходя из этого, рассмотрим процессы фонетической ассимиляции адыгской региональной лексики в контексте русского повествования.
1) Характерной особенностью гласных звуков в Кабардино-черкесском языке, как отмечает Б.Х. Балкаров, является то, что они подразделяются на две подгруппы: краткие - э, ы и долгие гласные - а, о, у, е, и, что отсутствует в русском языке. Краткие э и ы являются гласными среднего ряда и различаются лишь по подъему языка: при произношении первого гласного язык приподнимается слегка, а при произношении второго - занимает среднее положение. Артикуляция этих гласных вялая: голосовые связки слабо напряжены. Поэтому в их составе голоса меньше, чем в русских гласных полного образования, но зато много шума, создаваемого трением воздуха о слабо натянутые голосовые связки. Этот шум в виде придыхания сопровождает данные гласные на всем протяжении их звучания.
Долгие гласные - а, о, у, е, и носят дифтонгический характер и произносятся с призвуком. Сила призвука зависит от фонетических условий. Кабардино - черкесские гласные отличаются от русских еще и тем, что их качественная природа не зависит от соседних согласных, так как заметного взаимодействия между гласными и согласными не наблюдается в языке. В потоке речи, в любом фонетическом окружении, качественная характеристика гласного не меняется (Балкаров1960: 25).