Причинившее особенно много бед в силу прибрежного расположения Лиссабона. Землетрясение обострило политические противоречия в Португалии и жёстко прекратило колониальные амбиции, имевшиеся у страны в XVIII веке . Событие широко обсуждалось европейскими философами Эпохи Просвещения и привело к разработке концепции теодицеи . Это первое изученное наукой землетрясение послужило толчком к зарождению современной сейсмологии . На сегодня геологи оценивают магнитуду Лиссабонского землетрясения около 9, с эпицентром в Атлантическом океане , примерно в 200 километрах юго-западнее от полуострова Святого Винсента. Восстановлением города после землетрясения руководил маркиз де Помбал .
Землетрясение
Руины женского монастыря Кармо (Carmo), уничтоженного лиссабонским землетрясением.
Землетрясение произошло утром 1 ноября в католический праздник - День всех святых . Согласно сохранившимся описаниям, землетрясение продолжалось от трёх с половиной до шести минут, вызвав огромные трещины в земле, шириной по пять метров, отделившие центр города от остальной суши. Оставшиеся в живых устремились к казавшимся безопасными докам и увидели, что вода отступила, и видно дно моря с многочисленными обломками кораблей и грузов. Через несколько минут после землетрясения огромное цунами накрыло гавань и центр города, рвануло вверх по течению реки Тежу . За ним последовало ещё две волны. Районы города, не затронутые цунами, были уничтожены пожарами, продолжавшимися пять дней.
Лиссабон был не единственным португальским городом, пострадавшим в этой катастрофе. Во всех южных районах страны, в частности, в провинции Алгарве , разрушения были колоссальны. Толчки ощущались по всей Европе, вплоть до Финляндии и в Северной Африке . Цунами высотой до 20 метров обрушилось на побережье Северной Африки и островов Мартиника и Барбадос в Северной Атлантике . Трёхметровое цунами принесло разрушения южному побережью Англии .
Предполагаемое положение эпицентра Лиссабонского землетрясения.
Из 275 тыс. человек, населявших город, погибло более 90 тыс. Ещё 10 тыс. погибло на средиземноморском побережье Марокко . 85% зданий были разрушены, включая знаменитые дворцы, библиотеки, так же, как и лучшие образцы характерной португальской архитектуры XVI века . Здания, которые не были разрушены землетрясением, стали добычей огня. Новое здание Оперы, открытое всего шестью месяцами ранее (под несчастливым названием Опера Феникс ), было сровнено землетрясением с землёй. Королевский дворец, который находился прямо за рекой Тежу на месте современной площади Терейру ду Пасу (Terreiro do Paço), был полностью разрушен землетрясениями и цунами. В дворцовой библиотеке находилась королевская библиотека на 70 тыс. томов, а также сотни произведений искусства, включая картины Рубенса , Тициана и Караваджо . Всё это было безвозвратно утеряно. Вместе с дворцом погибли и королевские архивы с описаниями путешествий Васко да Гамы и других мореплавателей. Было разрушено множество, церквей, соборов и крупнейшая больница города. Могила национального героя - Нуну Альвареса Пареры была утрачена. Гости Лиссабона до сих пор могут посетить руины монастыря, которые были сохранены лиссабонцами для памяти.
Описано, что многие животные предчувствовали опасность и стремились забраться на возвышенности до прибытия воды. Это первое задокументированное описание этого феномена в Европе.
Социальное и философское значение катастрофы
Последствия землетрясения не ограничились разрушенными домами. Лиссабон был столицей религиозной католической страны, строившей множество церквей и занимавшейся миссионерством в колониях . Более того, стихия обрушилась на город в важный католический праздник и разрушила почти все церкви. Эта катастрофа с новой остротой поставила перед философами и теологами XVIII века вопрос о «жестокости Бога».
Землетрясение сильно повлияло на мыслителей эпохи Просвещения . Многие философы того времени упомянули это событие в своих произведениях, особенно Вольтер в «Кандиде» («Оптимист») и «Поэме на бедствие в Лиссабоне». Прихоть стихии навела вольтерова Кандида на сатиру в адрес идеи, что мы живём в «лучшем из возможных миров»; как написал Теодор Адорно , «Лиссабонское землетрясение излечило Вольтера от теодицизма Лейбница ». Ныне по влиянию на философию и культуру Лиссабонское землетрясение часто сравнивают с Холокостом .
Концепция божественного вмешательства, хотя она и существовала до 1755 года, была разработана в философии Имануилом Кантом как часть его попыток осмыслить чудовищность землетрясения и цунами. Кант опубликовал три текста о лиссабонском землетрясении. В молодости он, зачарованный землетрясением, собрал всю доступную ему информацию и использовал её для создания теории о причинах землетрясения. Кант полагал, что землетрясения происходят в результате обрушения огромных подземных пустот . Будучи ошибочной, эта концепция всё же стала одной из первых естественнонаучных теорий, объяснявших природные процессы естественными, а не сверхъестественными причинами. Брошюра молодого Канта, возможно, положила начало научной географии и, безусловно, сейсмологии .
Некоторые исследователи (напр., Вернер Хамахер, см. Werner Hamacher(англ.) ) утверждают, что землетрясение воздействовало не только на умы философов, но и на их язык. Утверждается, что именно землетрясение дало дополнительный смысл словам «основы, фундамент» и «сотрясение, толчок».
Рождение сейсмологии
Действия премьер-министра не ограничились восстановлением разрушений. Маркиз Помбал приказал разослать во все провинции страны опросы о землетрясении и его последствиях. Он включал в себя следующие вопросы:
- Как долго продолжалось землетрясение?
- Сколько было афтершоков ?
- Какого типа разрушения случились?
- Не вели ли себя странно животные (этот вопрос предвосхитил исследования китайских сейсмологов в 1960-х годах)?
- Что произошло со стенами и колодцами?
Ответы на эти и другие вопросы до сих пор хранятся в национальном архиве Португалии. Изучая эти точные данные, современным учёным удалось реконструировать событие. Без опроса, проведённого Помбалом, это было бы невозможно. Так как Помбал был первым, кто попытался дать объективное научное описание разнообразных проявлений и последствий землетрясений, то он считается прапрадедом современной сейсмологической науки .
Геологические причины, вызвавшие это землетрясение, и сейсмическая активность региона продолжают обсуждаться современными учёными.
Ссылки
- Benjamin, Walter. «The Lisbon Earthquake.» In Selected Writings vol. 2. Belknap, 1999. ISBN 0-674-94586-7. The often abstruse critic Benjamin gave a series of radio broadcasts for children in the early 1930s; this one, from 1931, discusses the Lisbon earthquake and summarizes some of its impact on European thought.
- Brooks, Charles B.. Disaster at Lisbon: The Great Earthquake of 1755 . 1994.
- Chase, J. «The Great Earthquake At Lisbon (1755)». Colliers Magazine, 1920.
- Dynes, Russell Rowe. «The dialogue between Voltaire and Rousseau on the Lisbon earthquake: The emergence of a social science view.» University of Delaware, Disaster Research Center, 1999.
- Hamacher, Werner. «The Quaking of Presentation.» In Premises: Essays on Philosophy and Literature from Kant to Celan , pp. 261-293. Stanford University Press, 1999. ISBN 0-8047-3620-0.
- Kendrick, T.D.. The Lisbon Earthquake . Philadelphia and New York: J. B. Lippincott, 1957.
- Neiman, Susan. Evil in Modern Thought: An Alternative History of Modern Philosophy . Princeton University Press, 2002. ISBN 0-691-11792-6/0691096082. This book centers on philosophical reaction to the earthquake, arguing that the earthquake was responsible for modern conceptions of evil.
- Ray, Gene. «Reading the Lisbon Earthquake: Adorno, Lyotard, and the Contemporary Sublime .» Yale Journal of Criticism 17.1 (2004): pp. 1-18.
- Seco e Pinto, P.S. (Editor). Earthquake Geotechnical Engineering: Proceedings of the Second International Conference, Lisbon, Portugal, 21-25 June, 1999 . ISBN 90-5809-116-3.
- Weinrich, Harald. «Literaturgeschichte eines Weltereignisses: Das Erdbeben von Lissabon.» In Literatur fur Leser , pp. 64-76. Stuttgart: Kohlhammer, 1971. ISBN 3-17-087225-7. In German. Cited by Hamacher as a broad survey of philosophical and literary reactions to the Lisbon earthquake. There are also German people in Lissabon.
- Никонов А. А. «“Ужасное потрясение” Европы. Лиссабонское землетрясение 1 ноября 1755 г. », "Природа", №11, 2005 г.
Wikimedia Foundation . 2010 .
Смотреть что такое "Лиссабонское землетрясение 1755 года" в других словарях:
Гравюра 1755 года, изображающая руины Лиссабона в пламени пожаров и цунами, накрывающее корабли в гавани. Великое лиссабонское землетрясение произошло 1 ноября 1755, в 9:20 утра. Оно превратило в руины … Википедия
Гравюра 1755 года изображающая руины Лиссабона в пламени пожаров и цунами накрывающее корабли в гавани. Лиссабонское землетрясение 1755 года произошло 1 ноября 1755, в 9:20 утра. Оно повергло в руины Лиссабон столицу Португалии, и было одним из… … Википедия
Упоминания об этой катастрофе встречаются во многих исторических документах. Ее называют «Великим лиссабонским землетрясением» (1755 г.). Сила толчков – 7–8 баллов по шкале Рихтера. Приблизительное количество жертв – 70 тыс. человек.
Лиссабонское землетрясение. Старинная гравюра
Любое колебание земной поверхности, вызванное естественными причинами (среди которых основное значение принадлежит тектоническим процессам), принято называть землетрясением. За год происходит несколько сотен тысяч подобных перемещений природных масс внутри Земли, имеющих различную силу. Большинство из них улавливается только высокочувствительными приборами – сейсмографами, а те, которые ощущаются человеком, уже относятся к разряду катастроф. От стихийного бедствия по имени «землетрясение» за всю историю цивилизации в общей сложности погибло около 150 млн человек. На нашей планете бывали годы, когда сейсмическая активность резко возрастала, например, 1976 год был назван «годом катастрофических землетрясений». Тогда число человеческих жертв доходило до полумиллиона.
О самых древних природных катаклизмах ученые узнали из надписей на глиняных табличках, найденных при археологических раскопках в Месопотамии. Древние шумеры описали последствия катастроф, которые произошли на их глазах около 2000 года до н. э. Римский ученый Плиний Старший в своих трудах рассказывает о сильном землетрясении в Малой Азии, когда за одну ночь были разрушены сразу 12 городов. Преподобный Джон Камминг, исследуя эту «Божью кару», пишет в своей книге «Седьмой сосуд»: «Между 1800 и 186 годами лишь в прежних границах Римской империи произошло не менее 3 мощных и разрушительных землетрясений, которые не могут не привлечь внимания историка…На Скандинавском полуострове и в Исландии с 1700 по 1850 год их было 224; в Испании и Португалии – 178; во Франции, Бельгии и Голландии – 600…На Апеннинском полуострове и в восточном Средиземноморье за период с 1800 по 1850 год произошло свыше 800 землетрясений».
Однако, как утверждает исследователь Дж. Партон, необычная быстрота, с которой произошли разрушения в Португалии, выделяет этот случай из череды других: «Лиссабонское землетрясение 1 ноября 17 года озадачило теологов и философов… В то утро без двадцати десять Лиссабон стоял во всем своем великолепии… Спустя шесть минут город лежал в руинах». Все ученые единодушно признают, что землетрясение 17 года было одним из сильнейших за весь период существования человека на планете Земля.
Еще несколько веков назад Португальское королевство считалось империей, «над которой никогда не заходит солнце». Страна обладала мощным флотом, корабли доходили до самых отдаленных уголков планеты и доставляли оттуда на родину несметные сокровища. Уже в XVI столетии европейские купцы пользовались в Индии португальско-тамильским словарем, отпечатанным в лиссабонских типографиях, а в Африке многие народы в течение нескольких веков обозначали одним и тем же словом понятия «португалец» и «белый человек». Столицу империи в те времена называли не иначе как «цветущий сад на берегу Атлантики». Тогда в Лиссабоне проживало около 275 тыс. человек, он превосходил своим богатством и роскошью знаменитую Геную и легендарную Венецию. Прекрасный королевский дворец «Маркус де Леврикаль», множество красивейших культовых сооружений, дома богатых горожан были украшением и гордостью столицы империи. В частных и публичных музеях города хранились уникальные произведения искусства, а в богатейших библиотеках монастырей – многие печатные раритеты того времени.
Хотя Лиссабон и вся Португалия испытывали воздействия землетрясений и раньше, никто из жителей столицы не мог представить, что их город войдет в историю, как место одной из самых страшных катастроф на Земле. То роковое утро 1 ноября 17 года было солнечным, и ничто не предвещало трагедии. Большинство горожан присутствовало в храмах на утренней мессе по случаю католического праздника дня Всех Святых. После службы предполагалось торжественное шествие по городу. Внезапно небо затянула серая пелена и последовал первый мощный толчок, почва под ногами задрожала.
Сохранилось описание тех событий, сделанное очевидцем: «Каких только ужасов я ни насмотрелся. Больше чем на локоть земля то поднималась вверх, то опускалась, здания рушились со страшным грохотом. Возвышавшийся над нами кармелитский монастырь раскачивался из стороны в сторону, грозя каждую минуту раздавить нас. Страшной казалась и земля, которая могла поглотить нас живыми. Людям не было видно друг друга, так как солнце было в каком-то мраке. Казалось, что настал день Страшного суда. Это страшное трясение длилось более восьми минут. Потом все немного успокоилось… Мы бросились на большую площадь, лежащую невдалеке от нас. Приходилось пробираться среди разрушенных домов и трупов, не раз рискуя погибнуть…»
Другие обитатели столицы, оставшиеся в живых после первого толчка, устремились к причалу Кайз-Депред на реке Тежу. Они рассчитывали найти там надежное убежище и отдохнуть от пережитого ужаса. Но после второго подземного удара фундамент при чала стал быстро оседать и вместе с людьми ушел под воду. Тем временем в другом районе Лиссабона происходило следующее: «На площади, куда мы добежали, собралось не менее 4000 человек, одни полураздетые, другие – совсем нагие. Многие были ранены, лица всех были покрыты смертельной бледностью. Находившиеся среди нас священники давали общее отпущение грехов. Вдруг снова началось землетрясение, продолжавшееся около восьми минут. После этого целый час тишина не нарушалась. Все улицы были сплошь загромождены развалинами домов. Пробираясь среди камней и трупов, мы подвергались страшной опасности… через четверть часа нам удалось достигнуть широкого поля…»
Вследствие сотрясений в океане образовалась огромная волна высотой в 17 метров. Она хлынула на побережье и в мгновение ока смела мосты, тяжелогруженые трехмачтовые корабли, уцелевшие здания, превратив все это в горы мусора. Волна докатилась до центральных улиц Лиссабона. Из двадцати тысяч домов города уцелело только 3 тысячи, которые затем уничтожил пожар, начавшийся от упавших свечей и канделябров. В одночасье красивейшая столица Европы перестала существовать. Очевидец событий писал: «Первую ночь мы провели в поле под открытым небом, лишенные самого необходимого. Сам Его Величество король принужден был жить среди поля, и это подбодряло нас, облегчая страдания…»
В общей сложности, 1 ноября 1755 года столицу Португалии трясло около пятисот раз. Сила толчков оценивается учеными в 7–8 баллов по шкале Рихтера и в 9-10 баллов по шкале МSК. Волна землетрясения докатилась до Европы и Северной Африки. Подземные толчки, а также вызванные ими цунами были зафиксированы в Марокко, где от этого пострадало почти 10 тыс. человек. В Люксембурге в разрушившихся от землетрясения казармах погибло около 500 солдат. В Скандинавии вышли из берегов реки. В английском графстве Дербишер, отстоящем от эпицентра почти на 1,5 тыс. км, со стен осыпалась штукатурка, а в земле образовалась расселина. Мощные подземные толчки ощущались в Испании, Франции, Швейцарии, Голландии. Многим людям на Земле показалось, что исполнились пророчества Апокалипсиса и наступил «конец света».
Кроме 70 тыс. человеческих жизней Лиссабон потерял в этой катастрофе 200 полотен Рубенса, Корреджо и Тициана, бесценную королевскую библиотеку, включавшую в себя 18 тыс. томов книг. Среди них была «История», написанная собственноручно Карлом V, а также карты мира, которые на протяжении веков составляли португальские моряки, и особенно ценные инкунабулы – книги, напечатанные еще до 1500 года. В огне пожаров погибли просветительские манускрипты, хранившиеся в стенах доминиканского монастыря.
Едва оправившись от потрясения, городские власти начали поиск виновников случившегося. Король Португалии Дон Жозе приказал соорудить виселицы и публично повесить сотни заключенных, сбежавших из тюрьмы во время землетрясения. Священная инквизиция занялась выявлением еретиков. Были схвачены несколько протестантских священнослужителей, которых силой заставили принять крещение в наказание за греховную провокацию «Божьего гнева». К счастью, во всей этой истерии возобладал здравый смысл и ум государственного секретаря маркиза де Помбаля. Когда король попросил его внести предложения по плану восстановления города, маркиз произнес слова, вошедшие в историю: «Сеньор, мы должны похоронить мертвых и накормить живых».
Известно, что де Помбаль получил от короля чрезвычайные полномочия. Для начала он приказал доставить из провинций тонны продовольствия и обеспечить бездомных жильем. Затем под его руководством горожане стали отстраивать столицу заново. Восстановление Лиссабона продолжалось долгих 15 лет. На этот раз ширина его улиц была увеличена до 12 метров, появились просторные тротуары.
Катастрофа на берегу Атлантического океана глубоко потрясла современника событий французского философа-просветителя Вольтера. Ему приписывают такие слова: «Воистину, для тех мест это был день Страшного суда; не хватало лишь трубного гласа». Впечатление от происшедшего было настолько сильно, что философ приказал отложить на время премьеру своей новой пьесы. Как говорил его биограф Таллентир, «землетрясение заставило людей призадуматься. Изменив своей любви к театру, они устремились в церкви». Другой французский энциклопедист, Жан Жак Руссо, рассматривал Великое лиссабонское землетрясение 1755 года в качестве доказательства своей теории «естественного человека»: «Если бы больше народа жило на природе, то выжило бы значительно больше людей».
© Никонов А.А.
“Ужасное потрясение” ЕвропыЛиссабонское землетрясение 1 ноября 1755 г.
А.А.Никонов
Андрей Алексеевич Никонов,
доктор геолого-минералогических
наук, профессор,
главный научный сотрудник Института физики Земли им. О.Ю.Шмидта РАН.
Нас всех поразила цунами - катастрофа в Индийском океане в декабре 2004 г. Вообще в Индийском океане происходит всего 3% от общего числа известных цунами, но Суматринское поставило рекорд по числу жертв и объему убытков за многие столетия. В Атлантическом океане происходит 9% от общего числа цунами. Но и здесь есть свой “рекордсмен” с числом жертв больше, чем в Тихом океане за последние 100-200 лет.
Сильные землетрясения, даже разрушительные и с большим числом жертв, обычно забываются спустя 30-50 лет. О трагедии вспоминают к 50- и даже 100-летним годовщинам. Но есть катастрофы, в цивилизованном мире незабываемые. Именно такое событие случилось в Европе 250 лет назад. И.В.Гёте называл это землетрясение “ужасным мировым событием”, М.В.Ломоносов писал о “жестокой Лиссабонской судьбине”. Землетрясение поразило в первую очередь столицу Португалии, но всколыхнуло, можно сказать, всю Европу, в прямом и переносном смысле.
Небывалое ни до, ни после
По современным оценкам, магнитуда Лиссабонского землетрясения составила М = 8.7 (8.4-8.9), интенсивность I = Х. Событие и в наше время попадает в разряд исключительных. Во-первых, это, конечно, поистине катастрофические последствия в самой Португалии. А во-вторых, - масштаб распространения колебаний. В 1992 г. в серьезном европейском издании писали о 40-50 тыс. жертв, хотя уже Ч.Лайель и И.В.Гёте знали о 60 тыс. погибших. Ныне лишь в Лиссабоне число жертв в 1755 г. оценивается в 60 тыс. человек, в соседних городах 6-8 тыс., в испанском торговом г.Аямонте и окрестностях погибло (от цунами) около 2 тыс. человек, до 8-10 тыс. погибло в одной только попавшей под оползень деревушке в Марокко. Жертвы в сельских местностях Португалии и Африки неизвестны.
Все ужасы Лиссабона.
Старинная гравюра
Что касается распространения сотрясений, то они, как и сильнейший афтершок, значимо чувствовались в радиусе около 600 км. Вот как описывает, например, проявление землетрясения в Венеции известный в то время авантюрист и ловелас Казанова. Находясь в тюрьме на площади Св. Марка, он стоял на чердаке, внезапно стал терять равновесие и увидел, как огромная балка повернулась, затем стала скачками двигаться обратно. При последующих колебаниях 4-5 с спустя стражники в испуге разбежались.
В Аахене, на западе Германии, висевший на стене образ Богородицы вдруг стал раскачиваться подобно маятнику. Даже в некоторых церквах Гамбурга, на севере страны, качались люстры. Удар чувствовали в Саксонии. Слабые колебания ощутили в Голландии. На реках и озерах в Северной Германии, Южной Швеции, Исландии замечены волнения (сейши). О необычных приливах сообщалось с берегов Голландии, Ирландии, Англии, Норвегии. На Малых Антильских о-вах прилив (цунами) вместо привычных 0.7-0.75 м поднялся на 6 м. В одном из портов Ирландии волна закрутила в водовороте все суда и затопила рыночную площадь. Цунами были и на островах Атлантического океана. Да и сами сотрясения к западу и югу от Португалии достигли Азорских, Канарских о-вов и даже о-вов Зеленого Мыса, не говоря о Мадейре. Сотрясения, по оценкам, захватили площадь 2-3 млн км 2 . И это при том, что эпицентр был далеко в море. А если бы он оказался ближе к берегу?
Набожную Европу поразили не только масштабы события во всех его проявлениях, но возникновение его в День Всех Святых, к тому же во время главной утренней службы, когда церкви были полны прихожан. Не могло это расцениваться иначе, как Божье наказание.
С досадой и осуждением мы вспоминаем замалчивание последствий катастроф в нашей стране. Любопытно познакомиться, как вела себя португальская пресса в середине 18-го столетия. “Лиссабонская газета” от 6 ноября 1755 г.: “1-е число текущего месяца останется навечно в нашей памяти из-за землетрясения и пожаров, разрушивших бoльшую часть города…”; от 13 ноября: “Среди ужасных последствий землетрясений <…> отметим разрушение высокой башни Томбо, где хранились государственные архивы”. Только-то.
Между тем масштабы бедствия были ясны (во всяком случае, в Лиссабоне) даже королю, жившему со своим семейством и двором за городом. Им пришлось провести день и ночь в каретах, без всякой охраны и пищи.
Рушащийся город, пожары и загородный лагерь беженцев
(на переднем плане)
при посещении его королевской фамилией.
Французская гравюра
Что же случилось в городе?
Сейчас становится обязательной заблаговременная оценка риска сейсмических событий. Непременным компонентом ее служит знание ущерба от катастроф прошлого. С этой точки зрения интересно привести малоизвестные определения материальных потерь в самом Лиссабоне (см. табл.), сделанные сразу после землетрясения. (Напомним, что, потеряв главенствующую роль в Европе, Португалия в середине XVIII в. оставалась еще сокровищницей накопленных в былые времена несметных богатств, материальных и художественных.) А еще пропавший флот, церковные ценности, особенно в многочисленных монастырях. А как оценить гибель 18 тыс. (по другим данным - 70 тыс.) томов Королевской библиотеки, архитектурных шедевров средневекового города, богатейшего архива Португальского Королевства, древних рукописей и церковных архивов… В королевском дворце хранились 200 полотен Рубенса, Корреджо, Тициана и др. В бесценной библиотеке - карты мира (в том числе древние портоланы), инкунабулы (первопечатные книги до 1500 г.), собственноручная история Карла V (середина XVI в.).
Молодой король Дон Хозе, потрясенный утерей своих богатств и могущества, спросил государственного секретаря о планах восстановления города. На что умудренный маркиз де Помбаль ответствовал: “Сеньор, мы должны похоронить мертвых и накормить живых”.
А таковых в городе оставалось до 200 тыс.
Как это происходило
Был ясный солнечный день. Воистину светлый праздник - День Всех Святых. Бедняки потянулись к ранней заутрене, зажиточные горожане - к поздней. В десятом часу утра церкви, а их в каждом квартале были десятки, оказались полны народу.
Это началось в 9 ч 40 мин.
Капитан, оказавшийся в морском порту, наблюдал первый толчок. На его глазах каменные постройки Лиссабона медленно, величественно начали качаться из стороны в сторону “как пшеничное поле от легкого ветра”. В течение шести секунд (пока длился толчок) многие здания обрушились. Вскоре последовал второй, а затем и третий толчок. Стены домов раскачивались с запада (т.е. с моря) на восток. В почве возникли трещины.
Дальнейшее очевидцы были не в силах внятно описать. Первое письмо из разрушенного города отправил английский хирург Вольфальм не ранее 22 ноября. Оно пришло в Англию разве что к концу месяца. Сам автор случайно уцелел в числе четырех счастливцев из 34 обитателей дома.
“Страшное зрелище мертвых тел, крики и стоны умирающих, до половины засыпанных развалинами, выше всякого описания; страх и отчаяние до того овладели всеми, что самые решительные люди не осмеливались остановиться на мгновение, чтобы сдвинуть несколько камней, придавивших самое дорогое им лицо, хотя многие могли быть спасены таким образом; но никто не думал о чем либо, кроме своего собственного спасения. <…> Число погибших в домах и на улицах несравненно меньше числа жертв, нашедших свою кончину под обломками церквей…” .Людям, не переживавшим сильные землетрясения в большом городе, почти невозможно представить этот “армагеддон”. Боевые генералы, прошедшие войну 1941-1945 гг., признавались, увидев уничтоженный в 1948 г. Ашхабад, что это совершенно несравнимо. Нам, даже видевшим подробности кошмаров в Нью-Йорке, Мадриде и Лондоне, не представить и отдаленно катастрофу не локальную, но всеобщую. И, заметим, ни спасательных служб, ни медицинской помощи, ни хотя бы минимальной информации, ни элементарного опыта поведения в ситуации ультрачрезвычайной. Голые животные инстинкты.
Инстинкт погнал живых не прочь из города, но ближе к воде, в надежде уйти на кораблях в море. Море будто поджидало несчастных.
Через 20 мин, как раз когда на набережной собрались толпы страждущих, пришла первая волна высотой 12-15 м. А затем произошел провал новой Лиссабонской набережной вместе со скопившейся на ней после первого толчка массой народа. Свидетельства скудны и не во всем достоверны, но безусловно речь идет о крупном оползне прибрежного участка во время второго толчка, т.е. в 10 ч утра. И это вполне обычно в сейсмических ситуациях в прибрежных районах. Но это еще не все. Через три часа после сокрушительных толчков из-за открытого огня на кухнях и в алтарях многих церквей и молельных мест возникли загорания, которые благодаря сильному ветру и умышленным поджогам мародеров быстро переросли во всеобщий пожар. О тушении огня нечего было и думать, и он бушевал в городе пять суток. Развалины тлели еще столько же. “Казалось, природа хотела повсюду похвастать своим необузданным произволом” [ . С.2].
Руины знаменитого лиссабонского оперного театра, имевшего
богатейший интерьер.
По гравюре Ле-Ба, 1756 г.
“Как только мы пришли в состояние рассуждать, смерть была единственной вещью, которая представлялась нашему воображению. Страх голода был ужасный” . Лиссабон был складочным местом хлеба для всей округи на 50 миль. Пожар уничтожил запасы. Начались грабежи. По повелению короля по городу расставили действующие виселицы. Тела 200 грабителей придержали остальных. Маркиз де Помбаль знал не только что сказать королю, но и что делать.
Три недели спустя один из жителей вернулся в западный квартал Лиссабона, после чего записал: “Никакого признака улиц, проходов, площадей и т.д. Только холмы и горы дымящихся развалин” . Из 20 тыс. домов осталось менее 3 тыс. пригодных для жилья. Безвозвратно погибло 32 церкви, более 75 часовен, 31 монастырь, 53 дворца. Продовольственная помощь пришла из Англии только к концу декабря.
Между тем в течение ноября и декабря толчки повторялись. Сначала ежедневно, затем через несколько дней. Отдельные из них продолжали разрушения. Самый сильный афтершок случился 9 декабря, он ощущался по всей Португалии, в Испании, Северной Италии, Южной Франции, Швейцарии и Южной Германии. Несколько раз за толчками следовали возмущения вод реки Тахо и затопление ее берегов. То же случалось в первом квартале 1756 г. Вообще сейсмическая активность в районе продолжалась 10 мес, но возобновлялась и позже, вплоть до 1762 г. Вот какое донесение от 16 ноября 1761 г. из Лиссабона опубликовано в газете “Санкт-Петербургские ведомости”: “Почти ни единого дня не проходит, в котором бы мы не чувствовали здесь землетрясения. Мы не имеем причину сумневаться, что с первого дня ноября месяца 1756 г. [ошибка, правильно 1755 г. - А.Н. ] возгоревшаяся подземная материя и поныне под ногами нашими тлеет”.
Не менее 16 городов Португалии подверглись разрушениям в разной степени. Разрушения были и в западной части Испании - в Севилье, Малаге, Аямонте, Альбуфиере. Ближайший к Лиссабону г.Сетубал наполовину оказался разрушенным землетрясением и полностью уничтожен последовавшими цунами (известие принесли моряки голландского судна). В г.Фару разрушения и затопление повлекли за собой 3 тыс. смертей. Цунами возникали и продолжались во многих прибрежных местах Испании. В городе Кадис (Гадиз) был затоплен целый квартал. Погибло около 200 человек. В горах появились крупные трещины, а на побережьях возникли скальные обвалы. О подобных явлениях сообщали и с Гибралтара, и из Марокко.
Воздействие на умы
Просвещенные люди Европы, в первую очередь философы и натурфилософы, не могли не откликнуться на такого масштаба катаклизм. Конечно, книги о землетрясениях и сейсмические каталоги выпускались время от времени и раньше, но после Лиссабона они стали появляться одна за одной. Работая в свое время в некоторых крупных библиотеках европейских городов, я был сильно удивлен множеством неизвестных у нас тогда, да и доселе, изданий сейсмологического толка на португальском, испанском, итальянском, старонемецком и английском языках. В 1757 г. вышла книга “The History and Philosophy of Earthquakes”, а также “Memoiries Historiques et Physiques sur les Тremblements de Terre” Е.Бертрана .
Не мог пройти мимо лиссабонских событий и отец геологии Чарльз Лайель. Землетрясения тогда числились не по разряду явлений физических и геологических, но рассматривались скорее в категориях философских. Соответственно назывались и трактаты о них. В основном авторы обращались к классическому представлению о четырех стихиях натуры. Проявления трех из них - земли, воды и огня - для нас очевидны. В середине XVIII в. очевидной была и четвертая - стихия воздуха. Еще господствовала античная идея об обусловленности землетрясений прорывами к поверхности масс воздуха из подземных пустот. Иммануил Кант (1724-1804), собравший и рассматривавший сведения о Лиссабонском землетрясении именно с этой позиции, вынужден был усомниться в справедливости господствовавших представлений, оказавшись перед фактом ощутимости события не только в Центральной Европе, но и в Северной Германии, т.е. на расстоянии 2000-2300 км . Устами своего персонажа философа Панглоса Вольтер дал образчик господствовавших тогда представлений: “несомненно от Лимы [где перед этим возникло сильное землетрясение. - А.Н. ] до Лиссабона существует серная залежь. Я утверждаю, что это вполне доказано” . Понадобилось еще более 100 лет и немало землетрясений, прежде чем получила развитие теория сейсмических волн.
Для философов века Просвещения катастрофа стала поводом к подтверждению
своих идей или (для большинства) - к смятению и уходу из романтизма в прагматизм.
Разрушенным виделся не только Лиссабон, но вообще прошлое. Разрушенным
оказался оптимизм, настоящее представлялось неопределенным. О будущем думать
не приходилось. Вольтер писал несколько позже :
Даже те, кто знают о существовании у Вольтера поэмы о гибели Лиссабона,
вряд ли помнят, что она имеет подзаголовок “или проверка аксиомы «все
благо»”.
Сама поэма написана философом именно в опровержение распространенного
тогда постулата “Все благо, что ниспосылается нам сверху”.
Вольтер высмеял философов, провозглашавших: “отдельные несчастья создают общее благо, так что чем больше таких несчастий, тем лучше” или “если вулкан находится в Лиссабоне, то он и не может быть в другом месте; невозможно, чтобы что-то было не там, где должно быть, ибо все хорошо” . У трезво мыслящих людей не могла не зарождаться мысль: “Бог, творец и хранитель неба и Земли, изображавшийся мудрым и милостивым в первоначальных учениях веры, поступил в этом случае вовсе не по-отечески, поразив одинаково гибелью и добрых, и злых” .
Сегодня нас не нужно убеждать, что сейсмическая жизнь Земли продолжается, вызывая беспрерывные потрясения. Но в XVII–XVIII вв. господствовали совсем иные представления, и Ч.Лайелю потребовались не только знания, но и научная смелость, чтобы после Лиссабонского землетрясения открыто заявить, что перед лицом “этих ужасных катаклизмов нет оснований считать, будто земля пришла в состояние покоя”.
Тот самый маркиз де Помбаль, который столь откровенно преподнес королю в первые дни катастрофы урок человечности и государственного мышления, имеет заслуги и перед сейсмологией (хотя таковой никогда не занимался). Именно он издал указ о распространении по церковным приходам опросных листов по землетрясению. Кажется, это был первый в Европе и мире опыт такого рода вопросников. Современные сейсмологи свидетельствуют о полноте и разносторонности вопросов, почти не уступающих их нынешним аналогам. Именно благодаря тем документам, сохранившимся в национальном архиве, португальский сейсмолог Перейра де Соуза 170 лет спустя смог издать наиболее полный из существующих 471-страничный трактат о катастрофе в Лиссабоне. В нем он, между прочим, писал:
“Незнание естественных наук, суеверие, неумение жителей оказывать помощь друг другу и бездействие полиции усилили страх, породили безумие и сильно увеличили число жертв”.В Испании Королевская академия истории в течение года собирала подробные сведения о событии, охватив три тысячи населенных пунктов (факт поразительный и для нашего времени). И именно эти сведения позволили современным исследователям составить репрезентативную макросейсмическую карту .
Уже современники понимали, что землетрясение “родилось” не на суше, а где-то в пучинах соседнего океана. На это указывали и пришедшие с Атлантики губительные волны и, хотя и единичные, но выразительные рассказы капитанов судов, случайно оказавшихся в относительной близости к португальскому побережью. Один из капитанов, корабль которого утром 1 ноября находился в 50 лье (220-280 км) от Лиссабона, сообщил: судно получило столь ощутимый удар, что сильно пострадала палуба. На другом корабле в открытом море толчок подбросил людей, находящихся на палубе, более чем на полтора метра. Такие нешуточные удары корабли могли испытывать только в эпицентральной области. Теперь мы знаем и ряд других указаний на подводное положение очага примерно в 300-350 км от Лиссабона.
С сейсмологической точки зрения важен факт, в свое время неосознанный, но ныне известный и понятный. Лиссабонское сейсмическое событие породило не только долгую серию афтершоков, но и так называемые спровоцированные самостоятельные (хотя и несоизмеримо более слабые) землетрясения на удалении сотен и тысяч километров. Например, в Швейцарии, Италии, Франции, и, похоже, в Германии и Швеции, даже в Англии и Шотландии. Теперь мы понимаем, что земная кора огромного и геологически разнородного региона на долгое время вышла из состояния покоя. Тогда все последующие местные толчки связывали с основным событием непосредственно, не очень считаясь со временем их возникновения.
А предвестники-то были
“Началось все без всяких предварительных признаков” - так написано в целом ряде солидных изданий вплоть до последнего времени. Но это не так.
“С 1750 г. было меньше дождей, чем обычно, но весной 1755 г. тем больше выпало осадков. Лето 1755 г. было необыкновенно холодным. Накануне в 4 ч пополудни с моря в долины проник туман. Солнечное освещение, обычно обильное в это время года, тогда очень редко появлялось. Затем поднялся восточный ветер, туман обратно в море унесло, где он лежал очень плотно. Море при этом поднималось с оглушительным шумом. Вокруг Колареса в 20 английских милях севернее Лиссабона в эти дни высохли многие колодцы. Другие, напротив, изливали/выбрасывали с силой воду. Около полуночи [т.е. примерно за 10 ч. - А.Н. ] в Лиссабоне уже ощущали легкие сотрясения” .Теперь известно, что погодные аномалии, в том числе долговременные, предшествуют сильнейшим землетрясениям. Гидрогеологические предвестники также неплохо изучены.
После серии толчков в 1750, 1751, 1752 гг. землетрясения в Португалии прекратились. Тогда этого не заметили, ныне же мы можем говорить о характерном сейсмическом затишье.
Перед первым толчком слышался раскатистый гул, достигавший силы канонады. Новые исследования, в том числе и с помощью опросных листов, присланных по требованию маркиза де Помбаля, выяснили, что предвестниковые явления в Португалии и Испании отмечались на значительной территории - в радиусе до 600 км. За несколько месяцев до события в одной из скважин вода приобрела неприятный запах; за восемь дней - пресмыкающиеся вылезали из нор; за несколько дней и накануне произошли изменение уровня и помутнение воды в колодцах, отмечались газовые выбросы, необычное поведение животных.
При событиях экстремального масштаба и весьма удаленные предвестники могут быть достаточно информативны. В большинстве публикаций 19-го и 20-го столетий о Лиссабонской катастрофе упоминается необычное оживление знаменитого целебного источника в курортном городе Теплице (Чехия). Много раз отмечалось, что источник внезапно выбросил огромное количество воды, так что ванны оказались переполнены. Произошло это между 11 и 12 ч 1 ноября, т.е. с учетом разницы во времени как раз тогда, когда случилось землетрясение. Само оно, кстати, в Теплице не ощущалось, хотя гораздо севернее (на северном побережье Германии) замечено в нескольких пунктах. Если же обратиться к первоисточнику (сообщение святого отца Степлина), то обнаружится нечто до сих пор незамеченное. За полтора часа до необычного излияния вода в источнике взмутилась и стала вытекать с илом, потом на минуту полностью прекратила течь, затем с чудовищной силой пошла вновь, предварительно выбросив красноватые частицы окисного железа. Впоследствии вода потекла нормально и стала чистой, но более горячей и насыщенной лечебными компонентами. Подобные флуктуации дебита и состава воды источников теперь неплохо изучены в качестве предвестников землетрясений. Считается, что они отражают резкие изменения напряжений в земной коре, в том числе и на больших расстояниях.
Лиссабонский феномен сегодня
Чем же выделяется давнее Лиссабонское землетрясение, чтобы оставаться актуальным спустя 250 лет? Конечно, огромной мощностью, размерами человеческих потерь и ущерба, обширностью области распространения, последствиями в разных сферах человеческой деятельности. Оставаясь столь долго сильнейшим сейсмическим событием в Европе, Лиссабонская трагедия, будучи спроектированной на современную жизнь, поможет создать сценарий (пусть исключительный, но не невозможный) экстремальной ситуации, и время к подобной ситуации подготовиться.
Для сейсмологов особенно важно, как именно развивался сейсмический процесс и в ближней зоне, и в удаленной. После того, что мы узнали об исключительном по силе воздействия и распространению цунами в Индийском океане 26 декабря 2004 г., нельзя не вспомнить и о Лиссабонском 250 лет назад как о некой модели цунами в океане Атлантическом. Ретроспективное рассмотрение многих землетрясений показывает (и Лиссабонское в этом отношении не исключение) - сейсмические катастрофы не возникают на голом месте. Они предопределены по местоположению и предваряются нарастающими по числу и силе предвестниками.
Лиссабонский феномен дал импульс к проведению специальных обследований с целью познать не только природные явления, но их социальные последствия. В Португалии это произошло в виде сбора сведений путем опросных листов, в Испании - усилиями специально образованной комиссии. Ныне и то, и другое в порядке вещей. В XVIII в. катастрофу пытались осмыслить И.Кант и другие натурфилософы. Впоследствии ученые обращались к Лиссабонскому феномену снова и снова. Так было и в XIX в. [ , ], и в XX [ , ]. Каждый раз исследователи находили новые черты и могли их объяснить лучше, чем предшественники. На очереди XXI в.
Карта изосейст Лиссабонского землетрясения в пределах
Иберийского п-ова [ , ].
Звездочкой показан эпицентр землетрясения.
Несколько публикаций появилось совсем недавно. Какой раз подтверждается мудрость - кто не знает прошлого, не может владеть будущим. За прошедшие 250 лет произошло немало сейсмических событий в Атлантике, в том числе в относительной близости к берегам Португалии. В XX в. они фиксировались инструментально в 1931, 1939, 1941, 1969, 1975. Предпоследнее рассматривается теперь как уменьшенная модель землетрясения 1755 г. Выяснились два важных факта. Во-первых, эпицентры выстраиваются в цепочку, направленную широтно от Срединно-Атлантического хребта в сторону Гибралтара, и, во-вторых, механизмы очагов в западной части зоны обнаруживают правосдвиговые смещения, тогда как ближе к португальским берегам в очагах преобладает поперечное взбрасывание. Ныне очаг землетрясения 1755 г. соотносят с участком пересечения главной широтной зоны разломов с оперяющим разломом Мессейяна, тянущимся в северо-восточном направлении к Иберийскому п-ову. Точное положение эпицентра установить невозможно, но принципиально важно знать, что примерно в 300-350 км от него на португальском берегу максимально зарегистрированные сотрясения достигали Х баллов. Это значит, что в эпицентре они должны были соответствовать ХI баллам (если не более).
Батиметрия, основные разломы, а также землетрясения
(показаны кружками), произошедшие вблизи Португалии .
Крестиками обозначены эпицентры сильнейших землетрясений за последние 60 лет.
Что касается цунами, то до сих пор обращали внимание на волну, пришедшую к берегам Португалии через 20-30 мин после первого толчка. В наиболее разрушенных береговых пунктах позднейшие события на море заслонялись земными насущными проблемами. Но вот в менее потрясенных областях, в частности на северо-западе Иберийского п-ова, в Галисии, заметили и последующие возмущения моря. В полдень его уровень поднялся как никогда прежде и затем поднимался и опускался 7 раз. А в 6 ч вечера того же дня не было обычного прилива. Позднее поверхность моря опустилась ниже уровня воды в устьях местных рек. Необычные волны замечались до 10 ч утра следующего дня, т.е. целые сутки. Важно подчеркнуть, что наиболее сильные толчки после первого, утреннего, произошли как раз в полдень и в 6 ч вечера. Это значит, что последующие цунами почти наверняка связаны с ними.
В порту Кадис, недалеко от Гибралтара (т.е. на южном фланге сильно потрясенной области), вздутие моря при полном штиле отнесли к 11 ч утра. По всей вероятности, это было то же цунами, последовавшее за полуденным толчком (дело только в разнице во времени). Водяной вал набросился на парапет оборонительной стены города, обрушил ее, отнес стотонные обломки стены на 150 м, после этого затопил нижнюю часть Кадиса и соседний городок Конил. Поднятия и опускания уровня морских вод до двух метров отмечались и в Гибралтаре, где они тоже продолжались до следующего утра. Так выявляется связь цунами с основными толчками первых суток. При сильных афтершоках в последующий период они также повторялись.
История изучения далекого по времени выдающегося сейсмического события, как, впрочем, и ряда других сейсмических катастроф прошлого, показывает, что землетрясения более чем столетней давности можно познать и понять на современном уровне. А значит, и использовать в нынешних оценках сейсмической опасности и отчасти в прогностическом аспекте. Определить места будущих катастроф и признаки их приближения сейчас вполне возможно.
Во многих городах континентальной Западной Европы тогда колокола сами устроили заочный поминальный звон, прежде чем жители узнали о его причине. Вот уж поистине “не спрашивай, по ком звонит колокол”… Нам, 250 лет спустя, отзвуки Лиссабонской катастрофы слышатся как набат, предостерегающий и мобилизующий.
P.S.
Если окажетесь в Лиссабоне, найдите памятник
маркизу де Помбалю, восстановителю города после катастрофы и нашему помощнику
в деле сейсмического познания. Поклонитесь, сфотографируйте и привезите
фото в Россию. Мы его опубликуем вместе с удивительно современным вопросником
маркиза. Для памяти и для пользы отечественной сейсмологии.
По совету читателя мы приводим здесь эту фотографию и уже послали ее автору
Литература
1. Письма о переворотах земного шара. Сочинение А. Бертрана. СПб.; М., 1867.
Толчки возникли утром 1 ноября в католический День Всех Святых. Современники утверждали, что землетрясение длилось между тремя с половиной и шестью минутами, образовав гигантские трещины пятиметровой ширины, разрезавшие на части центр города. Выжившие поспешили в открытые места, в доки и увидели как вода отступила, обнажив дно моря, усеянное потерянными грузами и обломками судов. Через мгновение громадное цунами нахлынуло в гавань и на центр города. В районах, не задетых волной, разразился пожар и пламя бушевало пять дней.
Лиссабон был не единственным португальским городом, пострадавшим от землетрясения. Весь юг страны, а именно Алгарве, также пострадал и претерпел общее разрушение. Волны землетрясения ощутила Европа и Северная Африка. Цунами высотой до двадцати метров омыли побережья от Северной Африки до Финляндии и через Атлантический океан Мартинику и Барбадос.
Из населения численностью 275 000 погибло около 90 000. Еще 10 000 жертв насчитывало Средиземноморье и Марокко. Восемьдесят пять процентов Лиссабонских зданий были уничтожены, включая известные дворцы и библиотеки. Некоторые здания, не тронутые землетрясением, были разрушены пожаром. Новенькое здание Оперного театра, открытого всего за полгода до землетрясения, сгорело дотла. Королевский дворец стоял как раз на берегу Тагуса, на площади Террейро де Пасу (Terreiro dе Paco) , и был разрушен землетрясением и цунами. Вместе с ним погибла библиотека в 70 000 томов и сотни ценнейших произведений искусства, в том числе работы Тициана, Рубенса и Коррежио. Исчезли королевские исторические архивы, содержавшие в том числе документы по великим географическим открытиям и другие старинные документы. Землетрясение разрушило также главные церкви Лиссабона, в том числе Собор Санта Мария и базилики Сан Паулу, Санта Катарина, Сан Винсенте ди Фора и Мизерикордиа. Руины монастыря Карму в центре города можно посетить и сегодня. Королевский госпиталь Всех святых был уничтожен огнем, в котором погибли сотни пациентов.
День спустя
Благодаря большой удаче, королевская семья полностью уцелела в катастрофе. Король Жузе I вместе со всем двором в этот день покинул город, отправившись к утренней мессе в Жеронимуш. Инициатива принадлежала одной из принцесс, которая хотела провести святой праздник вне города. Король очень любил своих четырех дочерей и решил исполнить ее желание.
После катастрофы у Жузе I развилась боязнь стен и закрытых помещений, и весь двор проживал в громадном комплексе павильонов и палаток на холмах Ажуда, в то время пригороде Лиссабона.
Как и король, премьер министр Себаштиау ди Мелу (в последствии Маркиз Помбал) выжил в землетрясении. С прагматизмом, характеризовавшим все его правление, Премьер-министр немедленно начал организацию восстановительных работ. Он не был скован никаким шоком, и по утверждениям очевидцев, немедленно ответил: «Что делать сейчас? Мы похороним мертвых и позаботимся о живых». Его быстрая реакция направила в город отряды пожарных и санитарные команды по удалению тысяч мертвых тел. Благодаря этому за землетрясением не последовало значительных эпидемий, совершенно обычного для эпохи дела.
Что касается самого города, Премьер-министр и король пригласили архитекторов и инженеров, и менее чем через год Лиссабон уже был полностью освобожден от руин и реконструировался. Король был настроен на создание нового, прекрасно обустроенного города. Большие площади и широкие прямолинейные улицы были символами нового Лиссабона. Кто-то спросил Маркиза Помбала, для чего ему нужны такие широкие улицы. Маркиз отвечал: «Однажды они будут слишком маленькими…» и был совершенно прав. Движение в этой части города сегодня исключительно одностороннее.
Новый центр города, известный сейчас как «Помбалиновский центр» или «Байша»– одна из привлекательнейших частей Лиссабона. Эти здания также известны как первые сейсмозащищенные конструкции в мире. В начале они были построены в виде маленьких деревянных макетов и подвергались испытаниям: землетрясение симулировалось марширующими вокруг войсками.
Социальные последствия
Землетрясение сотрясло больше, чем просто город и здания в нем. Лиссабон был столицей государства, всегда преданного католической вере, с историческими инвестициями в Церковь и евангелизацию колоний. Более того, катастрофа грянула в важный католический праздник и разрушила все важнейшие соборы. Для набожных умов 18 века подобная манифестация божьего гнева была совершенно непостижима. В последующие дни инквизиторы «прочесывали» города, вешая всех подозреваемых в ереси, и обвиняя их в постигшем страну бедствии. Многие писатели того времени, такие как Вольтер, упоминали землетрясение в своих сочинениях. Лиссабонское землетрясение заставило многих усомниться в существовании Бога, допустившего такое развитие событий.
Во внутренней политике землетрясение также сыграло серьезную роль. Прерьер-министр был любимцем короля, но знать не признавала его, как выскочку. Эти чувства вновь вернулись, и шла непрерывная борьба за влась и королевское внимание. После 1 ноября компетентные меры Маркиза Помбала понизили влияние аристократической стороны. Конфликты были непрекращающимися, и молчаливая оппозиция королю Жузе стала нарастать. Всему этому суждено было завершиться покушением на жизнь короля и изгнанием могущественного семейства Тавора.
Рождение сейсмологии
Компетентные действия Премьер-министра не ограничивались восстановлением города. Маркиз организовал опрос-перепись по всем городам и весям страны о землетрясении и его последствиях. Вопросы включали следующие:
сколько длилось землетрясение?
сколько ощущалось последующих толчков?
каковы были разрушения?
вели ли животные себя странно? (вопрос, возможно, звучит нелепо, но он предвосхитил исследования китайских сейсмологов в 1960-х гг.)
что происходило с колодцами?,
и многие другие.
Результаты опроса до сих пор хранятся в Башне Томбу, национальном историческом архиве. Исследуя эти сведения, и согласуя их с другими источниками (записями священников), современные ученые смогли восстановить научную картину события. Без опроса, организованного Маркизом Помбалом, первой попытки сейсмологического, объективного описания, это было бы невозможно. Вот почему Помбал считается предтечей сейсмологической науки.
Геологические причины этого землетрясения и сейсмической активности в районе Лиссабона до сих пор обсуждаются современными учеными. Поскольку Лиссабон расположен в центре тектонической платформы, очевидных предпосылок для события нет. Португальские геологи предполагают, что землетрясение было связано с первыми проявлениями возникновения атлантической зоны субдукции (сдвига тектонических плит).
Хотя Премьер-министр Себаштиау ди Мелу упоминается здесь как Маркиз Помбал, титул был присвоен ему лишь в 1779 г.