Сергей городецкий. Краткая биография городецкого в творчестве поэта

«ШЕСТОЙ ЛИШНИЙ»

Сергей Митрофанович Городецкий прожил долгую жизнь в литературе. Он был творчески связан со многими замечательными поэтами и художниками и сам был мастером рисунка, что достаточно видно по его работам, опубликованным в книге «Жизнь неукротимая». Популярность Городецкого началась в 1905 году с его появления на «башне» Вячеслава Иванова. Он читал стихи, вошедшие потом в книгу «Ярь».
Для начала века характерны поиски новых живых источников, поиски веры взамен иссякавших традиционных вер. Это явилось одной из причин того, что творчество Городецкого так горячо приняли и Вячеслав Иванов, и другие символисты, даже Блок.
Владимир Пяст, которого Блок познакомил с Городецким, писал так: «Против меня сидел длинный студент-филолог, которого я запомнил в лицо в университете. Нос его был не менее длинен, и над ним – маленькие глаза. Блок ранее предупредил меня, что это Городецкий, интересный поэт. Действительно, чем-то необычным сразу повеяло от тех произносимых малоизящной скороговоркой стихов, в которых звучали зараз и зачатки «зауми», и какое-то сверхъестественное проникновение в ту пору, о которой я не знал ничего, за исключением только того, что странным образом присоединялось к тому, что я видел когда-то в детстве на старой бумаге, рассматривая карту древней Руси в каком-то старинном атласе (...). Из-под носа Городецкого вылетали странные звуки.

Ярила, Ярила, яри мя
Очима твоима!»

Или вот еще описание языческого жертвоприношения, которое, как утверждает тот же Пяст, «вставало при этих стихах перед глазами так точно, как если бы мы действительно были очевидцами его десять – двенадцать веков тому назад».

Отточили кремневый топор,
Собрались на серебряный бор:
В тело раз, в липу два
Опускали.
И кровавился ствол,
Принимая лицо:
Вот черта – это глаз.
Вот дыра – это рот. –
Вот две жрицы десятой весны
Старику отданы, –
Покраснела трава, –
И у ног
В красных пятнах лежит
Новый бог.

Блок восхищался этими стихами. Сохранилась фотография Блока с надписью: «Сергею Городецкому, милому другу. Александр Блок. 07» (то есть 1907 год).
С некоторым удивлением автор этих строк обнаружил, что тех стихов, что восхищали современников, в последних прижизненных изданиях Городецкого... нет совсем. Что называется, отрекаться – так отрекаться.
Одно знаменитое в те годы, много раз пародируемое стихотворение (а что ни говори, пародировать можно лишь то, что имеет лицо!) в книге поэта 1956 года («Стихотворения. 1905–1955») все-таки обнаружилось:

Звоны-стоны, перезвоны,
Звоны-вздохи, звоны-сны,
Высоки крутые склоны,
Крутосклоны зелены.
Стены выбелены бело:
Мать-игуменья велела!
У ворот монастыря
Плачет дочка звонаря:
– Ах ты, поле, моя воля,
Ах, дорога дорога,
Ах, мосток у чиста поля,
Свечка чиста четверга!

Вячеслав Иванов ценил в Городецком его мифотворчество, к которому и сам был склонен, но не только это: его восхищала энергия стиха, богатая инструментовка. Но все Перуны, Ярилы и Стрибоги скоро поднадоели самому поэту. Вторая книга «Перун» имела меньше отзывов и была слабее первой.

Какие-то песни в душе отзвучали,
И с чем-то расстаться настала пора.

Городецкий писал очень много и все публиковал, но уровня «Яри» не достигал. Впрочем, Н. Я. Мандельштам, относясь к Городецкому крайне неприязненно и пристрастно, даже о «Яри» писала так: «Я смотрела «Ярь» – в ней нет ни одной йоты подлинной поэзии, ни одного настоящего слова. Язычество с перунами – националистический вариант и своя домашняя лекарственная кухня».
Сборник стихотворений «Русь» вызвал и у Блока, неизменно симпатизировавшего стихам Городецкого, достаточно отрицательную реакцию. В это время, в 10-е годы, Городецкий отходит от символизма, начинает писать в массовых журналах, рассчитанных на невзыскательного читателя. Но одновременно принимает участие вместе с Гумилевым в создании «Цеха поэтов». Он становится синдиком, то есть цеховым старейшиной, придумывает эмблему «Цеха поэтов» – лиру. Он и Гумилев начинают борьбу за создание нового течения – акмеизма. Городецкий пишет статью «Некоторые течения в современной русской поэзии», в которой пытается сформулировать тезисы этих течений. «После всяких «неприятий» мир бесповоротно принят акмеизмом во всей совокупности красот и безобразий. (...) Но этот новый Адам пришел не на шестой день творения в нетронутый и девственный мир, а в русскую современность. (...) Символизм, в конце концов, заполнив мир «соответствиями», превратил его в фантом».
Словечко «адамизм», будто бы означающее мужественный и твердый взгляд на жизнь (Адаму, как известно, предназначена была роль назвать по именам все сущее на земле), в дальнейшем как-то затерялось, а в первых манифестах новой группы употреблялось почти как синоним «акмеизма». Акмеистические настроения преобладают в сборнике «Цветущий посох», но эти стихи не встречают поддержки даже у соратников. Несколько натянуто одобрив восьмистишия, из которых состоит сборник, Н. С. Гумилев вынужден закончить рецензию так: «У «Цветущего посоха» много недостатков, может быть, даже больше, чем позволено в наши дни для книги поэта с именем. Сергей Городецкий чаще рассказывает, чем показывает, есть восьмерки очень несделанные, есть и совсем пустые, есть ритмические недочеты, (...) нередки общемодернистические клише».
Например, восьмистишие, посвященное Льву Толстому:

Счастливый путь, родимый наш, великий,
Краса веков и сила наших дней!
Средь всех ты был как светоч тихий
Зажженных в человечестве огней.
Всю жизнь ты шел. И путь последний, здешний,
Был к матери-земле на грудь,
Чтоб, с ней вздохнув, вольней и безмятежней
Уйти в бессмертный свет. Счастливый путь.

Какие уж тут «победительные интонации»? Стихи с затрудненным дыханием, да, наконец, просто неумелые, что странно для синдика, то есть мастера.
С началом первой мировой войны Городецкий подключается к хору ее «барабанщиков». Попадаются в его стихах и монархические мотивы. Н. Я. Мандельштам упоминает о книге «Сретенье царя», из-за которой он будто бы после революции весьма опасался за свою судьбу. Такой книги, по-видимому, не было, но было стихотворение с таким названием («Нива». 1914. № 3).
В 1915 году к Городецкому с запиской от Блока приходит С. Есенин и отдает себя под его покровительство. Виктор Шкловский пишет об этом так: «Они (Клюев и Есенин. – В. Р.) вошли в кухню, стали читать стихи и доставили Сергею Митрофановичу Городецкому возможность открыть себя. Был это моторизованный необитаемый остров, который сам приплыл к Куку: "Пожалуйста, открой меня!"»
Городецкий организовал группу «Краса», в которую, кроме Есенина, вошли Н. Клюев, С. Клычков, Б. Верхоустинский, А. Ширяевец и другие. Он намеревался устраивать вечера молодых крестьянских поэтов, но состоялся, по-видимому, лишь один вечер – шла война.
Некую симпатию к Городецкому Есенин декларировал и несколько лет спустя, когда говорил А. Мариенгофу: «Из всех петербуржцев люблю только Разумника Васильевича (Иванова. – В. Р.) и Сережу Городецкого – даром что Нимфа (так прозвали в Петербурге жену Городецкого) самовар меня заставляла ставить и в мелочную лавку за нитками посылала».
Группа «Краса», о которой Зинаида Гиппиус в парижских «Последних новостях» 1922 года ехидно писала: «Это была группа поэтов-стилизаторов с направлением в этот период, то есть в годы 15-16, сугубо псевдонародным и военно-патриотическим», – вскоре распалась.
А Городецкий осенью 1916 года отправляется на Кавказский фронт, перед этим основательно поссорившись и с Вячеславом Ивановым, и с Блоком. Там его ура-патриотический угар быстро сдуло. «Когда я очутился на дороге, покрытой трупами наших солдат, и увидел колеи, забитые ранцами, окровавленными бинтами и шинелями, – я впервые понял, куда привело меня мое петербургское легкомыслие. Я понял, чем расплачивается Россия за участие в этой войне», – писал позднее С. М. Городецкий.
Февральская революция застала Городецкого в Иране, в лагере для сыпнотифозных солдат. Затем, чудом спасшись, он оказывается в Тифлисе. Там он организует журнал «Нарт», остро критикующий правительство Грузии, за что его по личному распоряжению Ноя Жордания высылают из Тифлиса. Вопреки утверждению Георгия Иванова, Городецкий не служил в «Осваге» и вообще у белых, так как на территории, контролируемой белыми, никогда не находился. Из Тифлиса поэт перебирается в Баку. Там он пишет стихи, обличающие колонизаторов, такие как «Восточный крестьянин», «Кофе».
Рано ушедший из жизни добрый и талантливый поэт Дм. Голубков называет эти стихи замечательными, вспоминает, что Анри Барбюс перевел их на французский, откуда они разошлись по всему белу свету, но, на мой взгляд, это стихи конъюнктурные и к тому же не слишком талантливые.

Сломать насилье! Снять с дикарской воли
Бесстыдство злое купли и продажи!
Плетей не надо для цветов магнолий!
Не надо солнцу океана стражи!

Отмстить за бешенство бичей ременных!
Пусть хищники в туман уйдут кровавый!
Да здравствует свобода угнетенных
Во всех краях и на болотах Явы!

Даже как чистая риторика это – не первый сорт.
Н. Я. Мандельштам вспоминает, как в Баку Городецкий явился к ним с визитом в вагончик на запасном пути, где они с Осипом Эмильевичем тогда жили: «Сидел он долго и все время балагурил, но так, что показался мне законченным маразматиком. У нас еще не было опыта для распознавания творческого идиотизма, и Ахматова лишь через много лет придумала форму «маразматист-затейник» или, вздыхая, говорила про безумных стариков: «Маразм крепчал».
Эти слова характеризуют сорокалетнего Городецкого, как в день нашей встречи, так и в Москве, куда он скоро переехал. (...)
– Он всегда был таким? – спросила я.
Мандельштам ответил, что почти таким, но сейчас он еще притворяется шутом, потому что смертельно напуган: незадолго до революции он выпустил книгу «Сретенье царя» (см. об этом выше. – В. Р.) и теперь боится, как бы ему не пришлось за нее отвечать.
(...) Я почему-то сразу сообразила, что такой не пропадет.
(...) И физиономия у него была соответственная: огромный кадык, крошечные припрятанные глазки и забавный кривой горбатый нос. Солнечная физиономия».
«В Москве страх прошел – Городецкий сумел договориться с новыми хозяевами, и в том, вероятно, сыграло свою роль то, что он бывший солнечный мальчик, надежда русской поэзии. Мандельштам правильно заметил, что большевики свято верили оценкам символистов».
Но он стал писать такие стихи:

В грозовом твоем ударе,
Пролетарий,
Вспыхнул алый хоровод
Всех свобод.
Из Октябрьского мгновенья
Всем векам
Светит серп освобожденья,
Как прожектор морякам.

Евгений Замятин в альманахе «Дом искусств» напечатал нашумевшую статью «Я боюсь», в которой были такие слова: «В 1794 году 11 мессидора Пэйан, председатель комиссии по Народному Просвещению, издал декрет, и вот что, между прочим, говорилось в этом декрете: «Есть множество юрких авторов, следящих за злобой дня, они знают моду и окраску данного сезона, знают, когда надо надеть красный колпак и когда его скинуть. В итоге они лишь развращают вкус и принижают искусство. Истинные гении творят вдумчиво и выполняют свои замыслы в бронзе, а посредственность, притаившаяся под эгидой свободы, похищает ее именем мимолетное торжество и срывает цветы эфемерного успеха».
Этим презрительным декретом французская революция гильотинировала переряженных придворных поэтов. А мы своих юрких авторов, знающих, когда надеть красный колпак и когда скинуть, когда петь сретенье царя и когда молот и серп, – мы их преподносим как литературу, достойную революции».
Ясно, что Е. И. Замятин имел в виду Сергея Митрофановича: ведь это у него и про сретенье царя, и про серп и молот.
Время было трудное, никто не вправе кого-либо осуждать, ведь и Мандельштам, и Пастернак пытались писать «как требуется», но все же не отказываясь от собственного голоса, от главного в себе.
В Москве Городецкий поселился в старом доме возле Иверской, он уверял гостей, что это покои Годунова. Как описывает Дм. Голубков, «в его пустынной, тускло освещенной квартире гулял ветер, дышала стужа (Городецкий никогда не закрывал огромного итальянского окна своей комнаты – в лютый мороз сидел он за столом t;te-а-t;te с ледяной вьюгой и снегом)».
Он, как и многие, значительную часть своего времени уделяет переводам, создает новое либретто к «Ивану Сусанину» М. Глинки, сочиняет и тексты к операм советских композиторов. Но стать значительным советским поэтом ему не удается, хотя он сам, по уверению ряда современников, не теряет уверенности в своей «гениальности».
Ряд его стихов, написанных в 30-е годы, например «Поэт», «Горе», включаются в антологии. В этих стихах еще чувствуется экспрессия, постепенно исчезающая из поэзии Городецкого.

Птице- песне крылья мяли,
Птице-песне горло рвали
И давили грудь пятой.
Слово чахло и ссыхалось,
Слово с мыслью расставалось,
Слово сделалось мечтой.

Это, разумеется, при проклятом прошлом, а вот теперь – в 1935 году – стало так:

Птицы-песни взлет свободен,
Птицы-песни голос годен
И в бою, и за трудом.
Слово чувством накалилось,
Слово мыслью утвердилось,
Слово стало рычагом.

Когда началась война, поэт откликается на это трагическое событие циклом стихов. Увы, они не дотягивают до уровня не то что Сельвинского, но даже Демьяна Бедного.
В эвакуации он живет в Ташкенте, где с ним снова довелось столкнуться Надежде Яковлевне Мандельштам. Дадим ей слово, хотя эта замечательная женщина пишет о бывшем акмеисте с яростью и презрением. «Он жил в том же доме, что Ахматова, – она в каморке на втором этаже полуразрушенного трущобного дома, он внизу в сносной квартире. (...) Говорить с таким типом мне не хотелось, потому что все годы он только и делал, что публично отрекался от погибших и вопил про адамистов, ничего общего с акмеистами не имевших. Зато он перехватывал людей, шедших к Ахматовой, и спрашивал, что делает там наверху «моя недоучка»?
До нас доходили его высказывания за чайным столом про контрреволюционную деятельность Ахматовой, Гумилева и прочих акмеистов, по имени не называемых. Все, что говорил Городецкий, звучало, как донос, но я не знаю, ограничивался ли он болтовней во дворе да еще публичными выступлениями или ходил со своими доносами по начальству...
...Неудавшийся поэт, смолоду вкусивший хвалу и нечто вроде известности, превращается в зрелые годы в существо, не достойное имени человека. Сгусток злости и зависти отравляет его жизнь».
Остановим эту клокочущую негодованием речь Надежды Яковлевны, добавив для справедливости, что начальство его тоже не слишком признавало: одна книга, «Стихотворения», вышла в 1956 году (в «оттепель»), а следующая – сразу вслед за смертью Городецкого, в 1968 году.
Мне не хотелось писать главу о Городецком, странная и жалкая это фигура. Но из песни слова не выкинешь – он все-таки был акмеистом, иногда был и поэтом. Акмеистов было, как мы знаем, шесть. Он был шестым. Лишним.

Литература
1. Блок А. А. Собр. соч. в 8 томах. Т. 6. – М.-Л.: ГИХЛ, 1962.
2. Берберова Н. Н. Курсив мой. – М.: Согласие, 1996.
3. Woroszylski W., Watala E. Zycie Sergiuza Esenina (Перев. В. Рутминского. Рукопись).
4. Городецкий С. Жизнь неукротимая. – М.: Современник, 1984.
5. Городецкий С. Русские портреты. – М.: Правда, 1978 (б-ка «Огонек»).
6. Гумилев Н. Письма о русской поэзии. – М.: Мысль, 1922.
7. Замятин Е. Я боюсь // Альманах «Дом искусств». 1920. № 1.
8. Иванов Г. Петербургские зимы. – М.: Книга, 1989.
9. Мандельштам Н. Вторая книга. – М.: Московский рабочий, 1990.
10. Машинский С. Поэзия Сергея Городецкого / В кн.: С. Городецкий. Стихотворения. 1905-1955. – М.: ГИХЛ, 1956.
11. Пяст В. Встречи. – М.: Федерация, 1929.

Городецкий Сергей Митрофанович (5 (17) января 1884, Санкт-Петербург — 7 июня 1967, Обнинск) — русский поэт, прозаик, драматург, критик, публицист, художник.

Сын писателя-этнографа М.И. Городецкого, Сергей Городецкий родился в семье с прочными культурными традициями и демократическими устоями. Отец служил в земском отделе министерства внутренних дел, но был известен и как литератор, автор статей по истории археологии, этнографии, фольклору. В Городецком рано проявились склонности к рисованию и стихотворчеству. Окончив 6-ю Санкт-Петербургскую гимназию, он в 1902 г. поступил на историко-филологический факультет Петербургского университета (не окончил), где познакомился и сблизился с А.А. Блоком . С этого времени Городецкий увлёкся поэзией.

Образность и стилистику первых стихотворных опытов Сергея Городецкого определили, с одной стороны, влияния, идущие от поэзии младших символистов — Блока, Андрея Белого , с другой — впечатления, вынесенные им из поездки в Псковскую губернию, где молодой поэт участвовал в крестьянских играх, записывал песни, поверья, вживаясь в дух народного мифотворчества. Стихи Городецкого, пропитанные пантеистическим ощущением полноты и единства окружающего мира, были с восторгом приняты в «башне»Вяч. Иванова, которую он посещал в 1905 году, и сделали его «знаменитым в одну ночь». Сам Сергей Городецкий так вспоминал об этом: «...в конце 1905 года я, прочитав свои «ярильские» стихи в присутствии всего символического Олимпа, то есть Вячеслава Иванова, Бальмонта , Брюсова , Сологуба, Блока, Белого,Мережковского, Гиппиус , Бердяева, профессоров Зелинского и Ростовцева, стал «знаменитым» поэтом и на недолгое время изюминкой «сред»«.

В 1906—1907 годах опубликовал книги стихов «Ярь», «Перун», «Дикая воля» — это были символистские произведения с фольклорным уклоном. На сборник «Ярь» откликнулись В. Я. Брюсов, Вяч. Иванов, А. Блок. Привлекали чувства свежести, жизнерадостности, веявшие со страниц книги молодого поэта, его умение выразить в слове переживания души, близкой к природным стихиям.

Жажда «большой, здоровой поэзии» и «искание мировой гармонии», с ранних лет вдохновлявшие Городецкого и бросавшие его из одной крайности в другую (от «мистического анархизма» к «реалистическому символизму» и акмеизму), приводят его к своеобразно трактуемой «русской идее», к поискам объединяющего начала в христианской религии и ее носителях — нищих, калеках («Русь», 1910). Однако «религиозные искания» Городецкого не встретили поддержки у его ближайшего окружения, и безжалостный приговор Вяч. Иванова, вынесенный сборнику «Русь», положил конец отношениям Городецкого и вождя петербургских символистов.

В 1911 Городецкий стал одним из организаторов «Цеха поэтов». 20 октября 1911 г. на квартире Городецкого состоялось организационное заседание «Цеха поэтов», на котором он вместе с Н.С. Гумилевым был избран «синдиком» «Цеха». Так начался новый этап его литературной деятельности — акмеистический. Городецкий становится одним из идейных вдохновителей новой поэтической школы. Выступая как критик, он энергично поддерживает собратьев по «Цеху поэтов» (А.А. Ахматову, О.Э. Мандельштама и других) и сам получает поддержку со стороны «мэтра» — Гумилева.

Вышедший в 1914 г. сборник «Цветущий посох», объединивший стихи 1912 г., был представлен автором как программно-акмеистский. Это было подчеркнуто и в предваряющем сборник «Посвящении», и в продуманной архитектонике сборника, построенного как своеобразный дневник, и в выборе стихотворной формы — восьмистиший, дающих, по мнению Гумилева, «возможность запечатлеть самые мимолетные мысли и ощущения». «Деятельное любование миром» в его «прекрасной сложности» и при этом ясность и четкость поэтической мысли — вот цель, которую ставил перед собой поэт на путях акмеистического совершенствования.

В начале первой мировой войны Сергей Городецкий поспешил отозваться на официальный патриотизм сборником стихов «Четырнадцатый год» (1915), что привело его к «ссоре с передовой русской литературой». В 1915 г., после фактического распада первого «Цеха поэтов», Городецкий активно популяризировал творчество «новых крестьянских поэтов» (Н.А. Клюева, С.А. Клычкова, С.А. Есенина, Б.А. Верхоустииского, А. Ширяевец), по его инициативе были созданы группы «Краса» и «Страда», объединяющие крестьянских поэтов.

В 1916 г. Городецкий уезжает из Петрограда на Кавказский фронт как корреспондент газеты «Русское слово». Там и застала его Октябрьская революция. В первые послереволюционные годы, работая в Тифлисе и Баку, Сергей Городецкий становится видной фигурой литературной жизни Закавказья. Городецкий поступает на службу в РОСТА, затем в Политуправление Каспийского флота. В 1919 г. в Тифлисе он пытается создать объединение молодых поэтов, аналогичное акмеистскому «Цеху поэтов». В сборнике под характерным названием «Акмэ», изданном тифлисским «Цехом поэтов», Городецкий выступил с несколькими стихотворениями в новой стилевой манере (два «Ноктюрна», «Бессмертие», «Черепа»). В них поэт развивает прежний акмеистский тезис приятия мира «во всей совокупности красот и безобразий», смыкаясь с тем крылом акмеизма, которое было представлено именами В.И. Нарбута и М.А. Зенкевича.

С 1921 жил в Москве, много публиковался, переводил поэзию народов СССР. До 1924 работал в Театре Революции, затем до 1932 — в литературном отделе газеты «Известия». В Москве Сергей Городецкий не оставлял попыток возрождения «нового» акмеизма. В 1925 г. вышел подготовленный им сборник «Стык» — орган московского «Цеха поэтов». Поиски поэтического языка, эквивалентного переживаниям революции, объединили в сборнике таких разных поэтов, как П. Г. Антокольский и М. А. Зенкевич, В. М. Инбер и И. Л. Сельвинский, Г.А. Шенгели и А.В. Ширяевец. В 1920-е годы Городецкий издал сборники своих стихов «Серп» (1921), «Миролом» (1923), «Из тьмы к свету» (1926), «Грань» (1929).

В 1930-е гг. много работал над оперными либретто — это был хороший и сравнительно безопасный способ литературного заработка. Написал новый текст («немонархический») оперы М. Глинки «Жизнь за царя», получившей название «Иван Сусанин». Во время Отечественной войны был в эвакуации в Узбекистане и Таджикистане, переводил местных поэтов.

В 1958 г. опубликовал автобиографический очерк «Мой путь». В 1960-е пишет стихи, посвященные подвигу космонавтов. В последние годы жизни преподавал в Литературном институте им. М. Горького, работая с заочниками. Последние стихи - «Горячее время», «Видна дорога».

Книги

• Ярь.- СПб., 1907 (2-е изд.-1910).
• Перун.- СПб., «Оры», 1907.
• Дикая воля.- СПб., «Факелы», 1908.
• Ия. Стихи для детей. 1908
• Кладбище страстей. Рассказы, т. 1, 1909
• Русь.- М., изд. Сытина, 1910.
• Ива.- СПб., «Шиповник», 1913.
• Цветущий посох.- СПб., 1914.
• Четырнадцатый год.- Пг., «Лукоморье», 1915.
• Пушкину. — Пю.,1915
• Изборник. Стихи 1905—1917 гг.- М., 1916.
• Алый смерч. — Тифлис, 1918, М. 1927
• Судьба России. — Тифлис, 1918.
• Ангел Армении.- Тифлис, 1919.
• Серп.- Пг., Гиз, 1921.
• Миролом.-М., Гиз, 1923.
• Весна безбожника Л., Прибой, 1925.
• Старуха на духу, М., «Атеист» 1925
• Из тьмы к свету. — Л., ГИЗ, 1926
• Про Ивана-Безбожника, Л., ГИЗ, 1926
• Московские рассказы. — М., 1927
• Грань.- М., 1929.
• Избранные лирические и лиро-эпические стихотворения. 1905—1935.- М., 1936.
• Думы.- Ташкент, 1942.
• Песня дружбы.- Минск, 1947.
• Стихотворения. 1905—1955.- М., 1956.
• Стихи.- М., 1964.
• Стихи.- М., 1966.
• Стихотворения и поэмы, 1974

Родился Городецкий в семье земского деятеля, действительного статского советника, сотрудника Министерства внутренних дел, литератора-этнографа и художника-любителя, большого ценителя искусства.

Мать Сергея в юности была знакома с И. С. Тургеневым; в доме родителей бывали видные писатели и художники, среди них - В. С. Соловьёв , Н. С. Лесков, подаривший мальчику «Левшу» с автографом. С детства почувствовал будущий поэт тягу к литературе, полюбил Пушкина , Кольцова , Никитина .

После смерти отца девятилетний мальчик испытал нужду: мать осталась с пятью детьми, и с шестого класса гимназии он подрабатывал уроками. В 1902 Городецкий поступил на историко-филологический факультет Петербургского университета и, как позже признавался в автобиографии: «Погнался за тремя зайцами: наукой, живописью и поэзией. Ни одного ещё не догнал, но и ни один ещё не убежал от меня». Он увлечённо занимался славянскими языками, историей искусств, русской литературой. В университете в 1903 г. познакомился со студентом А. Блоком и подружился с ним. В его квартире Городецкий читал свои ранние стихи, выставлял рисунки, позже состоял с Блоком в переписке, делясь раздумьями о жизни и искусстве.

Поэта занимали мировоззренческие проблемы, он рассказывал потом о своих духовных скитаниях, увлечении античностью, славяноведением, отечественной культурой, философией Ницше и Бергсона. Незрелость, подчас двойственность эстетических взглядов отразились в его творчестве. Глубоко переживал он поражение России в войне с Японией, часто думал в ту пору о гибели мира и собственной смерти. В результате складывался первый стихотворный сборник, на тематику которого повлияли летние поездки 1901 - 1905 гг. в деревни Псковской губернии. «Всё свободное время я проводил в народе, на свадьбах и похоронах, в хороводах, в играх детей. Увлекаясь фольклором ещё в университете, я жадно впитывал язык, синтаксис и мелодии народных песен. Отсюда и родилась моя первая книга «Ярь», - писал Городецкий.

Высоко оценили сборник Блок , Вяч. Иванов , Брюсов . Музыку на стихи поэта сочиняли А. Г. Гречанинов, С. Н. Василенко и др. Образы древнеславянской языческой мифологии воплощали у Городецкого красоту и мощь природы, поэтизировали стихийную силу человека, а в разделе «Зачало» представала космическая картина возникновения мира.

В этой и во второй своей книге «Перун» (1907), объединённой в издании 1910 с первой под общим заглавием «Ярь», Городецкий разносторонне освещал языческую тему, отдавал дань народным поверьям. То светлые, борющиеся с порождениями тёмного начала образы, то мрачные создания, навеянные народной фантазией, а чаще просто выдуманные автором, сменялись в книге легендарно-балладными сюжетами, песенными вариациями, богатыми звукописью.

Празднично-яркому, полусказочному быту, лубочно щедрому миру чувств контрастно противостояли картины городской жизни, подневольного фабричного труда, продажной любви, вымученного недолгого веселья, беспросветно-тягостных дней в трущобах. Ущербное население городов вызвало у поэта сочувствие, желание познать лучшее грядущее, интонации, близкие к некрасовским.

О лица, зрелища трущобных катастроф, Глухие карты тягостных путей! Невольный голос ваш печален и суров, Нет повести страшнее ваших повестей.

«На волю - услышать про новую долю» зовёт автор в стихотворении «На массовку» - своеобразном отзвуке революции 1905.

Стремление к звуковой изощрённости, нарядности стиха, мажорному его звучанию, молодой задор, избыток сил преобладали в раннем творчестве Городецкого.

Городецкий, сменивший затем несколько литературных платформ, сотрудничал в их печатных органах, разделяя идею «свободы творчества», интерес к «музыкальному началу» в поэзии, приверженность к «поэтической форме» стиха.

В 1906 г. он организовал при Петербургском университете «Кружок молодых», где на литературных вечерах выступали студенты, любители и профессионалы-писатели (Блок и др.).

Через три года после выхода «Яри» он отказался от прославления некрещёной Руси и причислил себя к носителям «жизнерадостной дионисийско-христианской идеологии».

В сборниках «Дикая воля» (1908) и «Русь» (1910) на смену буйной радости первых книг пришли мотивы грусти и печали, тревоги за родную землю:

Мне тяжело, как в первый день, Как в первый день ночного горя, Когда впервые бросил тень Закат на даль земли и моря…

На тональности этого и ряда других стихотворений (цикл «Тюремные песни») сказался личный опыт автора: в 1907 г. он был посажен в царскую тюрьму «Кресты» за перевоз из Финляндии в Петербург запрещённого в столице «Историко-революционного альманаха», вышедшего в издательстве «Шиповник».

Значительных художественных открытий в книге «Дикая воля», по мнению критики, не было. Беспощадно суждение Блока : «Если бы исполнение последней книги стихов С. Городецкого соответствовало её замыслу, было бы уместно говорить о самом замысле, о том страшном, многоголовом чудовище, именуемом «Русью», которое из рода в род влечёт и губит своих певцов. Но исполнение не соответствует замыслу. Книга «Русь», несмотря на присутствие в ней нескольких удачных стихотворений, строф и образов, - лишена цельности. В ней нет упорства поэтической воли, того музыкального единства, которое оправдывает всякую лирическую мысль; нет и упорства, которое заставляет низать кольцо за кольцом в целую цепь. Это - книга переходная, полунаписанная, а потому достойная внимания только как страница биографии талантливого поэта».

Сам автор связывал рождение книги с поездкой на Волгу, к истокам Суры, где ещё «бытовала древняя Русь» и куда он отправился вместе с молодой женой, начинающей актрисой Анной Алексеевной Козельской, которую называл Нимфой. В стихотворениях , , воплощались мотивы народного творчества, вошедшие и в следующий сборник «Ива» (1912), посвящённый композитору А. К. Лядову, с которым поэта объединяла тесная дружба и любовь к русскому фольклору.

Соч.: Избр. лирич. и лиро-эпич. стихотворения. 1905-1935, [Предисл. автора], М., 1936; Стихотворения и поэмы. [Вступ. ст. С. Машинского], М., 1960; Стихи. [Вступ. ст. С. Машинского], М., 1964.

Лит.: Молдавский Дм., Поэзия С. Городецкого, «Звезда», 1957, № 4; Владиславлев И. В., Лит-ра великого десятилетия, М. - Л., 1928, с. 83; Воронова О., Стихи Сергея Городецкого, «Пятигорская правда», 1957, 11 дек., № 245; Кобзев И. , Молодость песни. К 80-летию С. М. Городецкого, «Правда», 1964, 19 янв., № 19; История рус. лит-ры конца XIX - начала XX века. Библиографич. указатель, под ред. К. Д. Муратовой, М. - Л., 1963.

С. И. Машинский

Краткая литературная энциклопедия: В 9 т. - Т. 2. - М.: Советская энциклопедия, 1964

ГОРОДЕЦКИЙ Сергей Митрофанович - современный поэт. Родился в Петербурге в семье литератора-историографа. Образование получил на историко-филологическом факультете Петербургского университета.

Первая книга стихов - «Ярь» - появилась в 1907. До 1912 Городецкий примыкал к символистам. В 1912 г. от этого течения отошёл и вместе с Н. Гумилёвым организовал группу акмеистов. В 1915 - начало расхождения с акмеистами и участие в организации крестьянских поэтов, в которую входили Клюев , Ширяевец, Есенин . В 1916 г. - уехал на фронт в Турецкую Армению корреспондентом «Русского слова». В начале революции, находясь в армии в Тифлисе, организовал тифлисский цех поэтов. Меньшевиками был выслан из Тифлиса. В 1920, с первого дня советской власти на Кавказе, заведывал художественным отделом Кавроста, организовал театр Сатир-агит. С 1921-1924 руководил литературной частью в Театре Революции, театре МГСПС, редактировал журнал «Искусство трудящимся». В 1925 вернулся к художественной работе. В настоящее время пишет преимущественно для массового читателя (агит-стихи, пьесы, проза) и для детей. Член ВКП (б).

В первый период своей литературной деятельности Городецкий находился под сильным влиянием К. Д. Бальмонта . Поэтическое творчество Городецкого в ту эпоху довольно разнообразно: 1. чисто лирические произведения, 2. попытки в поэтической форме показать древнее народное мифотворчество - фигурируют Перун, Стрибог, Ярил и т. п. К этой группе произведений необходимо отнести сказки Городецкого, как например «Касьян» (сб. «Дикая воля»), 3. «Темь» или «Заросли злобы» , где Городецкий не уходил в прошлое, в мифотворчество, а давал порой яркое изображение гримас капиталистического города.

Переход Городецкого к акмеизму был продиктован стремлением перейти от иррациональных тем к живой действительности. В стихотворении (М., 1916), в этом своего рода манифесте акмеистов, Городецкий видел призвание поэта в том, чтобы «живой земле пропеть хвалы». К этому периоду относятся сборники стихов - «Ива» (СПБ., 1913) и «Цветущий посох» (СПБ., 1914). Значение Городецкого в дореволюционную эпоху характеризуется влиянием его на группу крестьянских поэтов (Клюев , Клычков и др.).

Городецкий, переходивший от одного литературного течения к другому, был выразителем настроений той части интеллигенции, которая в эпоху между революциями 1905 и 1917 бежала от тягостной действительности в прошлое, стремилась найти спасение в голосах «дикой воли», в анархическом презрении к капиталистическому городу. Эпоха Октябрьской революции, реально поставившая вопрос о новом обществе, заставила Городецкого отдать свои силы борьбе масс за своё будущее. Следует однако отметить, что его сборники стихов «Серп» (П., 1921) и «Миролом» (М., 1923) поэтической ценности не представляют. - Помимо стихов, которые и определили его положение в литературе, Городецкий писал повести, романы («Старые гнёзда», СПБ., 1912. В 1918 году им напечатан роман «Алый смерч»), литературно-критические статьи (о Никитине , Короленко, Блоке , Есенине ), исследование о сказках. Городецкий перевёл целый ряд произведений западно-европейских писателей - Мольера, Гауптмана, Гамсуна, Золя, Толлера и др.

Библиография: I. Кроме упомянутого, см. ещё стихи Городецкого: Перун, СПБ., 1907; Русь, М., 1910; Грядущий день, СПБ., 1914; Четырнадцатый год, П., 1915; Пушкину, П., 1915; Ангел Армении, Тифлис, 1919. Ст. Городецкого «Некоторые течения в современной русской поэзии» («Аполлон», 1913, кн. I, перепеч. в книге «От символизма до Октября», М., 1924) - очень важна для понимания акмеизма. Проза Городецкого: Кладбище страстей, СПБ., 1909; Повести и рассказы, СПБ., 1910; «Что и как читать детям», 1912-1913, №№ 8-11; Дни любви, СПБ., 1914; Дальние молнии, СПБ., 1916 и др. Из стихов, написанных Городецким для детей, отметим сб. «Веснушки Ванюшки», 1918, «Лети лето», 1924, «Крылатый почтальон», 1927 и др.

II. Брюсов В. , Далёкие и близкие, М., 1912; Полонский В., Литература и жизнь, журн. «Новая жизнь», 1914, VI (проза Городецкого).

III. Владиславлев И. В., Русские писатели, изд. 4-е, Гиз, Л., 1924; Его же, Литература великого десятилетия, т. I, Гиз, М., 1928; Писатели современной эпохи, т. I, изд. ГАХН, М., 1928.

В. И. Бойчевский

Литературная энциклопедия: В 11 т. - [М.], 1929-1939.

Сергей Митрофанович Городецкий (5 (17) января 1884, Санкт-Петербург, Российская империя - 7 июня 1967, Обнинск, СССР) - русский и советский поэт, переводчик.

Биография

Сын писателя-этнографа Митрофана Ивановича Городецкого. Окончил 6-ю Санкт-петербургскую гимназию, в 1900-е годы учился на историко-филологическом факультете Санкт-Петербургского университета одновременно с Александром Блоком (не окончил) и с этого времени увлёкся поэзией. В 1905 посещал «башню» Вячеслава Иванова. В 1906-1907 годах опубликовал книги стихов «Ярь», «Перун», «Дикая воля» - это были символистские произведения с фольклорным уклоном. В 1909 году публиковался в журнале «Пробуждение». В 1910-е годы Городецкий разошёлся с символистами, и в 1912 году стал одним из организаторов Цеха поэтов (совместно с поэтом Николаем Гумилёвым). В 1915 году протежировал так называемым «новым крестьянским поэтам» (С. Есенин, С. Клычков, Н. Клюев, А. Ширяевец).

С осени 1916 года находился на Кавказском фронте Первой мировой войны в качестве представителя Союза городов и военного корреспондента. Позднее некоторое время работал санитаром в лагере для больных сыпным тифом. После Октябрьской революции издал книгу стихов «Ангел Армении», где, в частности, отражёна тема геноцида армян. Знал армянский язык. Его учителем был сын армянского поэта Туманяна, Амлик Иванович Туманян. Будучи в Баку, Городецкий заведовал художественным отделением РОСТА, затем работал в Политуправлении Каспийского флота.

С 1921 году жил в Москве, много публиковался, переводил поэзию - как народов СССР, так и зарубежную. До 1924 года работал завлитом в Московском Театре Революции, редактировал журнал «Искусство трудящимся», затем до 1932 года - в литературном отделе газеты «Известия». В 1930-е годы много работал над оперными либретто - это был хороший и сравнительно безопасный способ литературного заработка. Перевёл либретто опер: «Фиделио» Бетховена, «Водонос» Керубини, «Нюрнбергские мейстерзингеры» и «Лоэнгрин» Р. Вагнера.

Создал либретто одной из первых опер советской тематики - «Прорыв» композитора С. И. Потоцкого - о Гражданской войне. Для композитора В. М. Юровского написал либретто оперы «Дума про Опанаса», по одноимённой поэме Э. Г. Багрицкого. Написал новый текст («немонархический») оперы М. Глинки «Жизнь за царя», получившей название «Иван Сусанин».

Во время Отечественной войны был в эвакуации в Узбекистане и Таджикистане, переводил местных поэтов.

Выступал как критик и литературовед. В 1911 году подготовил и издал двухтомное собрание стихотворений Ивана Никитина с собственной вступительной статьёй.

Творчество

В своей ранней лирике Городецкий испытал влияние символистов, прежде всего - Вячеслава Иванова, А. Блока и К. Бальмонта, для него характерно возвращение к мотивам языческой славянской мифологии и первобытных сил, проявляющихся в связи с природой. После большевистского переворота Городецкий писал политические стихи - от агиток периода Гражданской войны, приветствий пролетарским поэтам (1921), партийным съездам (1931, 1958) и космонавтам (1962) до текста кантаты «Песнь о партии».

Вольфганг Казак

Семья

• Жена - актриса и поэтесса Анна Алексеевна Городецкая (урожд. Козельская);(лит. псевдоним Нимфа Бел-конь-Любомирская); (1889-1945). Замужем за С. Г. с 1908. По словам А. А. Блока отличалась необыкновенной красотой.
• Дочь - Рогнеда Городецкая-Бирюкова (р. 1909), внучка Наталья Юрьевна Бирюкова, правнучка - Татьяна.

• Брат - Городецкий Александр Митрофанович (1886-1914), художник, периодически страдал психическими нервными расстройствами. Болел, последние два года парализованный. Автор картины «Венок на могилу Комиссаржевской», скомпонованной из кусочков ваты.

С 1904 г. - непременный член Екатеринодарского (Краснодарского) отделения Поземельного крестьянского банка. Окончил Санкт-Петербургский университет, историко-филологический и юридический фак-ты. Историк, библиограф Кубани и Кавказа, профессор, ректор Краснодарского Университета. Помог С.Есенину напечатать первый сборник стихов. Его сын, Городецкий Гергий Борисович, начальник "КубаньВодоКаналПроект", спроектировал и сопровождал воплощение "Каракумского канала". Его сын, профессор и зав.кафедрой "Эргономики" МАИ. (живет в н.в.,).

(1884 - 1967), поэт, прозаик, драматург, критик, публицист, художник.

Родился 5 января (17 н.с.) в Петербурге в семье чиновника Министерства внутренних дел, писателя-этнографа, художника-любителя. Окончив гимназию, Городецкий поступил на историко-филологический факультет Петербургского университета (1902), где познакомился со студентом А. Блоком, дружба с которым продолжалась долгие годы. С особым интересом занимался славяноведением, античностью, русской литературой, историей искусств, философией и фольклором. Писал стихи.

Первая книга стихов "Ярь" вышла в свет в 1906, за ней последовала вторая - "Перун", затем третья - "Дикая воля". Они принесли двадцатидвухлетнему поэту широкое признание.

Разочаровавшись в символизме (посещал знаменитые "среды" Вяч. Иванова, теоретика символистов), стал одним из организаторов "Цеха поэтов", акмеистов, куда вошли Н. Гумилев, А. Ахматова, О. Мандельштам и др. Издавали журнал "Гиперборей". В 1913 выпустил книгу восьмистиший - "Цветущий посох". С 1915 начинается дружба с С. Есениным, в котором он увидел надежду русской литературы и всячески поддерживал его.

Во время Февральской революции был в Персии, оказавшись там вместе с отступавшими русскими войсками. Октябрь 1917 застал поэта на Кавказе: сначала он живет в Тифлисе, затем - в Баку. В 1918 пишет стихотворение "Ностальгия", говорящее о решительности сделанного поэтом выбора: становится на сторону революции. В 1920, после вступления в Баку частей Красной Армии, Городецкий активно включается в строительство нового мира: руководит отделом агитации и пропаганды в РОСТА, возглавляет литчасть Политуправления Каспийского флота, редактирует различные журналы, выступает с лекциями и статьями о русской поэзии, музыке, живописи и культуре кавказских народов.

Летом 1920 поэт - в Петрограде, несколько раз встречается с Блоком, который организует вечер поэзии Городецкого. Пишет стихи, выступает со статьями и рецензиями. С 1921 Городецкий живет в Москве. Выходят сборники стихов "Серп", затем - "Миролом", поэма "Красный Питер". До 1924 работает в литчасти "Известий", печатает переводы стихов Якуба Коласа, Янки Купалы и др. Участвует в литературной жизни столицы, пишет стихи и прозу (повести "Черная шаль" и "Памятник восстания", роман "Алый смерч", "Московские рассказы").

В 1930-е "поставил перед собой задачу создать оригинальное либретто советской оперы": сочинил либретто "Прорыв", создал либретто оперы "Амран" ("Прометей") для Большого театра, либретто "Александр Невский", "Думы про Опанаса", написал новый текст либретто оперы "Иван Сусанин", переработал в либретто "Графа Нулина", перевел либретто "Фиделио", затем - "Лоэнгрин" и др.

В 1936 вышел "Изборник" поэта ("Избранные лирические и лиро-эпические стихотворения").

Во время Отечественной войны был в эвакуации сначала в Ташкенте, затем - в Таджикистане. Переводил стихи узбекских и таджикских поэтов.

Вернулся в Москву еще до окончания войны, много писал: книжка стихов "Песня дружбы" (1945), стихи "Послесловие", "Памяти А.Н.Радищева" (1947), "Кремль" (1958), "Гомер" (1962), "Мудрость", "Раздумье" (1964), "Моя обитель" и многие другие.

В 1958 публикует автобиографический очерк "Мой путь". В 1960-е пишет стихи, посвященные подвигу космонавтов. В последние годы жизни преподавал в Литературном институте им. М. Горького, работая с заочниками. Последние стихи - "Горячее время", "Видна дорога". Умер в июне 1967.

Русские писатели и поэты. Краткий биографический словарь. Москва, 2000.

Стихотворения поэта

Стихотворения поэта по темам